Андрей Голышков - Клинки Керитона (Свитки Тэйда и Левиора). Дорога на Эрфилар

– Алу’Веру?

– Да, так его тоже звали! – Маан задорно щёлкнул пальцами, глаза его полыхнули огнём азарта. – Алу’Вер это личность! Плесни-ка мне, Ковв, ещё, что ли, язви его, Истинского. Для таких разговоров надо что покрепче в доме держать.

Весело, наполняя воздух терпкими ароматами сирду и васарги, забулькало Истинское.

– Алу’Вер – это отдельная история…

– Погоди, а как же камни?

– Прости меня, дорогой друг, – Маан пристроил трубку на специальную подставку и нырнул под стол. Притянул за лямку суму. – Это моя давнишняя болячка, ты же знаешь, не могу удержаться, скачу с одного на другое и этим, конечно же, лишь запутываю собеседника. Прости мне эту слабость, друг. Прошу – не спеши, дойдём и до камней. Одна книга у меня с собой – сборник гравюр. Сейчас, – он показал Коввилу небольшую, поместившуюся на трети ладони книжицу. – Вот она… – сдул пыль, отчего-то густым слоем покрывавшую тиснёную кожу.

– Пыли-то! – нахмурился Коввил при виде такого отношения к древнему источнику знаний. – Сборник гравюр, ты сказал? Да что мы в ней разглядеть сможем?

Но освобожденная от груза внезапно заискрившихся пылинок книга, вопреки подозрениям Коввила, на глазах начала увеличиваться в размерах. Маан подхватил второй рукой враз отяжелевший конволют и, видя взгляд обомлевшего друга, рассмеялся:

– Древняя магия, Ковв, древняя магия.

– Это ж сколько ей веков-то?

– Много, – поманив друга кивком головы, Маан развалил на столе разбухшую до неприличия книгу. – Темновато здесь – недовольно буркнул он и, отыскав глазами потухшую лампу, повёл в её сторону ладонью – та вспыхнула, накрывая стол ярким пятном света. В восхищённых глазах Коввила заиграли отражения огонька в лампе. – Древние знали толк в магии, – сопел Маан, увлечённо перелистывая страницы. – Тут тебе и охрана, и размеры подобающие, вес опять же приемлемый. Как ты думаешь, все эти книги сохранились в таком виде? – Маан облизал подушечки пальцев. – Не одна тысяча лет прошла… Знаешь, что помогло греолам продержатся последние годы, перед тем как Ткавел смилостивился над просителями и создал колодец Уино?

– Камни Тор-Ахо?

– Как ты догадался?

– Это же очевидно, Огненный! Надо быть полным идиотом, чтобы не понять куда ты клонишь.

– Созданный Алу’Вером амулет, долгое время, пока ещё мир был полон Уино, считавшейся сущей безделицей, наконец-то послужил греолам… А! Вот, смотри, нашёл, кажется.

На представшей их взору гравюре был изображен молодой греол в тёмном одеянии с импозантной внешностью, длинными волосами и благородными чертами лица. Он стоял у атанора, держа перед глазами овальный сосуд с множеством спиральных ответвлений, и всматривался в его мутное содержимое. Маан провёл тыльной стороной ладони по пергаменту, словно смахивая пылинки. «Алу’Вер Великий создаёт тинктуру огненного золота. Внизу стояла дата: 756 год от снисхождения на Ганис», – гласила витиеватая подпись.

– Не то. – Маан послюнявил палец и перелистнул страницу.

– Ты погляди, какой молодец! – воскликнул Коввил. – Эти даты… они что? Не пойму… По календарю Кироффе?

– Нет это древнегреольские хронографы, – Маан задумался. – По Кироффе был бы минус 595 год, по Зарокийскому от рождения Аравы… – задумался ещё, но ненадолго. – Выходит, аж минус 4981-й. Вот, дальше смотри… Что тут у нас? Ага: «Исторический момент создания и утвержде…» Ан нет. Снова мимо. Погоди, сейчас я её найду, – Маан азартно листал книгу. – Вот! Смотри.

На гравюре был изображён всё тот же Алу’Вер, перед которым находились три карибистолы 17 17 Карибистола – неоткрываемый сосуд (имеет форму прямой многогранной призмы) из горного хрусталя и металла. Используется для хранения магических субстанций. В алхимических книгах карибистола часто называется камнем или магической формой. . Ещё две великий первооткрыватель держал в руках. Повсюду, в углах и на свободном пространстве, как это обычно бывает на подобного вида гравюрах, находились пояснительные надписи и схематики процессов. Над головой греола были изображены две ладони и витавшие над ними треугольные призмы со стихийными знаками на гранях. Витиеватая надпись по верхнему краю сообщала: «Алу’Вер Великий соединяет камни Тор-Ахо». Даты из-за оторванного края видно не было.

– А почему камни? – Коввил поднял голову от книги.

– А? Что? – встрепенулся погрузившийся было в свои мысли Маан. – Конечно, это не камни. Карибистолы со стихийными субстанциями. Почему-то древние их называли камнями, нам-то что с того?

– Странно, ты не находишь?

– Тебе не всё равно? Камни – так камни, сути дела это не меняет. Самое интересное не в этом, Ковв, а в том, что Верлонт…

– Остановись! – грубо оборвал его Коввил.

– Что?

– Не мог бы ты называть этого достойнейшего из греолов каким-нибудь одним именем? Я постоянно сбиваюсь.

– Каким из двух?

– Пусть будет Алу’Вером.

– Хорошо. Помимо Огня Алу’Вер добавил к этим трём ещё две стихии.

– И их стало пять?

– Да.

– И какие же четвёртая и пятая? Ну же, Огненный, говори, не томи!

– Уино. Я так понимаю, иначе соединить камни у него бы не вышло. Другого объяснения я просто не вижу. И огонь.

– Уино? – недоверчиво хмыкнул Коввил, по лицу которого было видно, что Алу’Вер Великий как маг и алхимик начал в его глазах стремительное падение.

– Итого пять камней: Сэл камень Воздуха, Олир – Воды, Роу – Тверди, Аар – Огня и камень Уино – Орн.

– Ох, как же всё запутанно.

– Да, есть немного. У самого мозги опухли пока разбирался.

– А это что за две призмы у него над головой? – Коввил ткнул в гравюру чубуком трубки. И прочитал пояснение, склонившись: – Тор – сторона тьмы, Ахо – сторона света. Тор-Ахо, Свет и Тьма. Хорошо, хоть это понятно.

– Наоборот.

– Пусть так. Что это за призмы лучше скажи?

– Не важно. Не обращай ты внимания на всякие глупости, – Маан для верности накрыл верхнюю часть гравюры четырёхпалой ладонью. – Знаешь же прекрасно сам, что все эти звёздочки, картинка, надписи – не более чем стилистические прикрасы. Ты скажи ещё, что крылья у Алу’Вера на первой гравюре настоящие, а не художественный вымысел.

– Не настоящие? – вполне искренне изумился Коввил.

– Нет, – комично повысив голос, передразнил его Маан.

– Твой сарказм, уважаемый, мне не очень понятен. Тысячи легенд и сказаний уверяют нас, что греолы могли летать.

– Это полная чушь, Ковв. Сколько эля надо было выпить, чтобы придумать этакую сказку?!

– Это не сказка.

– Разумеется не сказка, ты тоже, уверен, до земли долетишь, если прямо сейчас в окно выйдешь.

– На этот раз я не шучу, Огненный.

– Не одному же тебе надо мной насмехаться.

– Это не бо́льшая сказка, чем та, что ты мне сейчас рассказал.