Клод Манье - Блэз

Блэз. Это – ваша картина.

Карлье. И вам для этого нужна голая служанка? Абсолютно непохоже, но, по-моему, великолепно.

Блэз. Я вам к завтрашнему дню ее закончу.

Карлье. Нет, нет! Больше не прикасайтесь! Она мне так очень нравится – обожаю абстрактную живопись.

Блэз (обнаруживая, что это мазня Мари). Поразительно!

Карлье. Правда?… Со скромностью у вас, молодой человек, натянутые отношения!

Блэз. Вы меня не так поняли, я не это имел в виду; просто я был поражен, когда ее увидел.

Карлье. Я тоже! Это – картина, которая поражает! Я ее сразу забираю, так по крайней мере вы до нее больше не дотронетесь. Вы уже получили сто пятьдесят тысяч франков, остальное я вам доплачу завтра. Ну, а теперь прошу меня простить, у меня свидание с моей девочкой. (Хлопает себя по карману, куда он спрятал фото Женевьевы.) Если я опоздаю, мне будет выволочка! Ух она ревнива! Тигрица! Как-нибудь на днях я вас познакомлю, только – ни-ни! Впрочем, вы не в ее вкусе, она любит зрелых мужчин. Еще раз спасибо. (Выходит.)

Блэз. Ну, это уже верх! Под моей же собственной крышей! Ревнива, как тигрица! Предпочитает зрелых мужчин! И я же должен устроить все «посимпатичней»!

Голос Мари. Мсье!

Блэз. Ах да! Мари Мадлен Лейауанк! (Кричит.) Можете заходить!

Мари (появляется в дверях). Вы знаете, я там замерзла, даже легла в вашу постель.

Блэз. И правильно сделали, жаль, мадам Карлье вас не видела!

Мaри (влезая на барабан). Продолжаем картину?

Блэз. Картину!… Постойте, сейчас увидите! (Ставит подрамник на мольберт.) Вот что я с ней делаю! (Размазывает краски, как попало, подражая мазне Мари). Кстати, кто вам разрешил трогать мои краски?

Мари опускает голову и молчит.

А?… Если бы не мое доброе сердце, я бы выставил вас за дверь!

Мари. Я знаю, что вы добрый!

Блэз. Это я только так выгляжу!

Мари (наклоняется и видит, что он делает) . Вы все испортили!

Блэз. Теперь спрос на такое!…

Мари. А тюрьма?

Блэз (кладет кисти и тряпкой вытирает руки). В этом отношении все уладилось – к несчастью! – я думаю, там мне было бы лучше, чем здесь! Во всяком случае, спокойнее!

Мари. Опять что-нибудь случилось, мсье?

Блэз. Да! Случилось! (Машинально кладет руку на голое колено Мари.)

Мари. Бедный мсье!

Блэз (машинально гладит колено) . Все это не так смешно!

Мари (со вздохом). Жизнь вообще невеселая штука!

Блэз (не придавая значения, продолжает гладить колено) . Иногда я сам себя спрашиваю… (Смотрит на свою руку.) Что я, с ума сошел? Что я делаю?

Мари. А что вы делаете?

Блэз. Мне, показалось, что я гладил вас по коленке.

Мари. Гладили меня по коленке?

Блэз. У меня такое впечатление.

Мари. Тогда пусть мсье извинит меня. (Отдает ему розу.) Тетечка в таких случаях учила меня поступать вот так. (Размахнувшись, влепляет ему пощечину и с достоинством удаляется.)

Блэз ощупывает щеку, с ошеломленным видом поворачивается лицом к публике, и в это время опускается… занавес.

Входит Женевьева, за ней – Мари.

Женевьева. Котенок? (Идет в спальню и зовет, как кошку.)

Кис-кис-кис?… Мсье нет дома?

Мари. Нет, мадам, он дома не обедал.

Женевьева. Смотрите-ка!… А где же он обедал?

Мари. Вот я тоже думаю – где?

Женевьева. Вы не знаете, начал он вчера писать картину?

Мари. Мы одну начали, но…

Женевьева. Почему «мы»?

Мари. Я говорю «мы», потому что… я помогала мсье Блэзу… Как бы это вам лучше объяснить… Из-за тюрьмы.

Женевьева. Какой еще тюрьмы?

Мари. Он мне объяснил, что если не напишет картину, его посадят в тюрьму.

Женевьева. Идея фикс!… И, естественно, он не закончил ее?

Мари. Он вот что сделал. (Достает холст, на котором Блэз размазал краски, и показывает его Женевъеве.)

Женевьева. Час от часу не легче! Вижу, что ни день – то прогресс!… Вы не знаете, в котором часу он собирался вернуться?

Мари. Он мне сказал, что будет к трем.

Женевьева (смотрит на часы). Сейчас без четверти три, надеюсь, он нигде не задержится. Пора мне самой за дело браться, а то он никогда этой картины не кончит! Послушайте, девочка, я вам сейчас кое-что объясню… Пусть вас это не шокирует… Понимаете, чтобы написать картину, художникам обычно нужны модели, и для этого…

Мари. Мадам, я в курсе. Вам, наверно, удобнее будет раздеться в соседней комнате… (Распахивает перед ней дверь и предлагает шаль.) Вы можете пока это накинуть.

Женевьева (несколько удивлена). Превосходно! Вижу, что в дополнительных объяснениях вы не нуждаетесь! (Уходит в спальню.)

Мари. Да, мадам! Это все равно, что у доктора!

Голос Женевьевы. Можно это и так понимать.

Мари. Дело привычки. Они смотрят на нас только глазами художников.

Голос Женевьевы. Чаще всего да… Однако, судя по вашим словам, вы уже позировали?

Мари. О! Самую малость! (Заглядывает в дверь спальни.)

Какое у мадам красивое белье!

Голос Женевьевы. Да, забавно!… Скажите, за это время ничего нового не произошло?

Мари. Нет… Хотя да!… Приходили те люди, которые у нас тогда обедали.

Голос Женевьевы. А! Отлично! Ну и как?

Мари. По-моему, плохо, скажу больше – очень плохо.

Женевьева (возвращается, закутанная в шаль). Не может быть! Что же конкретно произошло?

Мари. Что «конкретно», сказать вам не могу, но в определенный момент, вследствие определенного стечения определенных обстоятельств я оказалась в спальне, а мадам Карлье открыла дверь, и потом я услышала, что она громко кричит.

Женевьева. А что она кричала?

Мари. К сожалению, все услышать я не могла, но слышала, что она называла мсье Блэза развратником!

Женевьева. Боже!

Мари. И распутником!

Женевьева. Этого еще не хватало!

Мари. Да! Уж если не везет, так не везет! Бедняга!

Женевьева. Это вы о ком?

Мари. О ком же еще? О мсье Блэзе.

Женевьева (садится). Ах, о нем! Ну, придет он, я с ним разберусь!

Мари. Мадам мне не мешает.

Женевьева. Возможно, но я хотела бы побыть одна, поэтому прошу вас меня оставить.

Мари. Как мадам будет угодно! (Выходит и за спиной Женевьевы показывает ей язык.)

Женевьева (рассматривая картину Блэза, пожимает плечами). Бедный мальчик! Слава богу, что женится на богатой! (Она стоит спиной к двери, несколько наклонившись. Картина нaмольберте заслоняет ее голову.)

Входит Блэз с бутылкой шампанского, цветами и еще каким-то пакетом. Женевьева не видит его. Поскольку она закутана в ту же шаль, Блэз принимает ее за Мари и легко хлопает ниже спины.

Блэз. Ну, Мари, как дела?

Женевьева оборачивается.

Ах, это ты?

Женевьева. Что это значит: «Ах, это ты»?

Блэз. Ты времени не теряешь! Уже раздета! У мсье мало времени!