Эдвин Гилберт - Камни его родины

– Замолчите, Трой! – крикнул он, уязвленный до души этой развязностью.

– Рафф!

– Забудем об этом.

Вот именно. Забудем о Винсенте Коуле, о Деборе о втором ребенке, которым Винс, по-видимому, уже наградил ее...

– Рафф, что же это такое?

– Что?

– Ведь это несерьезно? Скажите, что несерьезно! – Она немного отвернула голову, потом снова посмотрела на него и сказала, уже совсем теряя выдержку: – Рафф, неужели теперь?.. После стольких лет?..

Это внезапное выражение страха, понимания, изумления на ее лице, в ее широко раскрытых глазах потрясло его сильнее всего; да, если сейчас же не разубедить Трой, то все пропало. И он сказал:

– Что за чушь вы несете, Трой! Разве я похож на человека, который станет делать из этой мухи слона?

– Но я... – пробормотала она.

Он понимал, как это было нечестно, как он сбил ее с толку и запутал своим упрямым, наглым запирательством. И все-таки решил нанести последний бессовестный, но необходимый удар:

– И когда только вы повзрослеете, Трой?

– Я... я ведь... Рафф, ради бога!

Подействовало. Даже слишком. Она совсем утратила самообладание. Почти так же, как он сам.

– Трой! – раздался голос Пьетро, и оба, вздрогнув, оВернулись. Пьетро шел им навстречу в своем вылинявшем коричневом свитере и грязных штанах. Его кирпично-красная физиономия выражала полное блаженство. Подойдя к ним, он начал пританцовывать.

– Я весь застыл, как старый краб. Пора везти малышку домой. – Он добродушно загоготал и весело подмигнул Раффу. От него несло ромом. Потом он обвел взглядом участок и начал энергично потирать руки. – Ух, а здесь и вовсе собачий холод. Поехали, Трой?

– Да. – Вслед за Пьетро они бок о бок зашагали по Участку. Бок о бок. Ее волосы снова касались его плеча.

– Надеюсь, я увижу вас сегодня вечером у Вертенсо-нов. – вполне любезно спросила она.

– Разумеется.

Что же это было, Рафф? – Ее слова звучали мягко, относительно. – Просто я подвернулась вам под руку? Вы сегда нападаете вот так... точно медведь?.. – Теперь она говорила уже спокойнее, с привычной развязностью. – Нужно поскорее найти для вас симпатичную девущку. Может быть, Анджела Лавринг сможет...

– Не трудитесь, Трой. – Он безуспешно пытался подделаться под ее тон.

– Ах так? – Пауза. – Отлично.

Пьетро влез в машину.

– Поедем сейчас к нам, – предложила Трой, – а потом вместе отправимся к Вертенсонам.

– Спасибо. Нет.

Уже стоя у машины, она с запинкой спросила:

– Что же, будем считать, что мы поссорились?

– Нет. – Он смотрел, как она влезает в машину, как заводит мотор.

– Рафф!.. – Она знаком показала, чтобы он подошел с другой стороны. Он покорно подошел. Она приспустила стекло. – Рафф...

– Что? – учтиво спросил он, с горькой радостью думая о том, что его ложь достигла цели.

Она прижалась носом к стеклу.

– Почему вы не сделали этого тогда, в Нью-Хейвене?..

Стекло поднялось, машина двинулась задним ходом, развернулась и запрыгала по кочкам к бегущему вниз разбитому шоссе.

Рафф снова взглянул на холмистый участок, где сегодня утром он почувствовал, что сполна получил свою порцию радости. Но, стоя лицом к ветру и глядя на то место, где вскоре вырастет дом, он знал, что теперь ему мало даже этого...

Вечер в честь закладки нового дома, устроенный Вертенсонами в просторных комнатах древнегреческого особняка и задуманный как импровизированное сборище самых близких друзей, оказался таким многолюдным, что обе стороны широкой подъездной дорожки и даже обочины шоссе были заставлены машинами гостей.

Первым из компаньонов фирмы «Остин, Коул и Блум» явился Эбби. Винсент Коул запаздывал. Рафф приехал только в половине девятого. Судя по всему, вечер должен был затянуться допоздна.

Рафф приехал не один. С ним была Мэрион Мак-Брайд.

До этого он заглянул к Коркорану и выпил немало коктейлей – во всяком случае, достаточно, чтобы повонить Мэрион в Гринвич и пригласить ее к Вертенсонам.

– С чего это вдруг? – спросила она.

Он так накачался и так хотел ее близости, что ответил:

– С того же, с чего я всегда хочу вас видеть.

– Сразу бы так. Ладно. Сегодня я случайно свободна. К тому же от моей размеренной жизни можно рехнуться. В котором часу?

– Сию минуту, – сказал он, стараясь не думать, чем это может кончиться. Он хотел Мэрион. И еще он хотел убедить Трой, что она ему действительно безразлична.

Мэрион ждала его перед конторой, сидя за рулем своей новой машины – спортивного автомобиля английской марки. Она, разумеется, не пожелала ехать в «виллисе», и Раффу пришлось оставить его на Мэйн-стрит. Мэрион была в черном костюме и черных перчатках; легкий серый шарф стягивал белокурые волосы. Ее цветущая красота, подчеркнутая строгим туалетом, не вязалась с блестевшей лаком, похожей на жука заграничной машиной.

Они тронулись в путь, и ветер, бивший им в лица, быстро отрезвил Раффа.

– Как вам нравится эта штучка? – спросила Мэрион.

– Зубоврачебное кресло на колесах. Где вы его раздобыли?

– Подарок клиента. Только не думайте, что взамен гонорара. Вдобавок к гонорару. Он торгует импортными машинами. Я строю ему дом.

Раффу хотелось сказать, что он провел целый день в Ньюхилл-Коув, на постройке своего первого жилого дома. Но он промолчал.

– А вы знаете, что я звонила вам в канун рождества? Вам передавали?

– Да. Передавали. Но я уезжал.

– Ах, верно! Секретарша сказала мне что-то в этом роде. Ваша мать или...

– Да. – Рафф рассказал ей о Джулии и услышал, как и ожидал, равнодушные слова соболезнования.

Они подъехали к дому Вертенсонов. Машину пришлось оставить на обочине шоссе. Асфальтированная дорожка вела к белому портику с маленьким тяжеловесным фронтоном и двумя дорическими колоннами.

Гости толпились в холле, сидели на ступеньках внутренней лестницы, стояли тесными кружками в столовой и гостиной. Здороваясь с Лойс Вертенсон, которая ради Такого случая надела платье кораллового цвета и сняла очки, Рафф сказал:

– Знаете, Лойс, я, кажется, дал маху: будущий дОм слишком мал для вас. Вам нужен по меньшей мере Колизей [54] 1 Огромный амфитеатр в древнем Риме, построенный в I веке. .

– Сама не понимаю, как это получилось, Рафф. Пришли все на свете. Люди, которых я никогда в глаза не видела

– Это мисс Мак-Брайд, – представил Рафф и заметил как Лойс посмотрела на Мэрион. Впрочем, все вокруг откровенно глазели на нее.

– Очень рада, – сказала Лойс. – Если вы ухитритесь протиснуться в гостиную, Роджер даст вам чего-нибудь выпить. – Потом к Раффу: – Рафф, где вы до сих пор прятали эту женщину?

Он искал глазами Трой.

– Что? А! Как ни странно, она архитектор.

Трой нигде не видно.

– Да ну! – с неподдельным удивлением воскликнула Лойс, все еще не отрывая глаз от этой бывшей архитектурной подвижницы, еще недавно щеголявшей в дурно сшитом костюме и туфлях на низких каблуках и подавленной комплексом неполноценности, от статуи, в которую Рафферти Блум-Пигмалион [55] 2 Согласно греческому мифу, кипрский царь и скульптор, влюбившийся в изваянную им статую и ожививший ее силой своей любви. вдохнул жизнь. Вдруг Лойс рассмеялась. – У нас сегодня архитекторов хоть завались.