Эдвин Гилберт - Камни его родины

Она кивнула, глядя на скалистую гряду, которая описывала в этом месте плавную кривую. А Рафф в это время рассказывал, что котлован роют глубже линии промерзания и весь дом будет покоиться на бетонном массиве, в котором оставлено лишь одно углубление для отопительного котла. Потом он описал ей будущую гостиную – огромную пятистенную комнату с гигантским камином, сложенным из местного камня. Она будет выходить окнами на террасу, напоминающую нос каменного корабля, плывущего к морю...

– Насколько это интереснее, чем рассматривать макет! – сказала Трой и взглянула на море. – Какой удивительный вид отсюда! – Она снова взяла Раффа под руку. – Ей-богу, после этого просто не хочется возвращаться домой. – Она задумалась. – Знаете, утром я как-то даже боялась ехать сюда и смотреть на рытье котлована и прочее. Мне все вспоминался тот день, когда Верн...

– Да, – сказал Рафф.

Они обошли весь участок и вернулись к машине. Там стояли Роджер и Лойс: они заглядывали внутрь, на заднее сиденье, где в белой корзине лежала укутанная в одеяло Дебора. Возле корзины сидел Пьетро, тощий и веселый, и играл с девочкой, помахивая перед ней высушенной сероватой змеиной кожей. Дебора таращила на нее глаза, гукая и размахивая кулачками перед своим розовым личиком.

Рафф, не задумываясь, открыл дверцу, всунул голову и начал перебирать прелестные крошечные пальчики, греть и, болтать всякий вздор; но, погрузившись в эту игру и стараясь изо всех сил не думать о Трой, он не мог не слышать, как она говорила Лойс:

– Вы не находите, что она слишком самоуверенная для девчонки, которая еще не научилась проситься? – Потом: – Пьетро, пожалуйста, зажгите спиртовку.

Тут Рафф заметил на полу машины большую кастрюлю и спиртовку, и корзину для провизии, и еще корзинку поменьше с белыми китайскими чашками.

– Я же понимала, что вы продрогли здесь до мозга костей, – объяснила Трой. – И потом, нужно ведь было отметить сегодняшний день. Вот я и решила намешать всякой дряни и сварить горячий ром; во всяком случае, я надеюсь, что через минуту он будет горячим.

«Дрянь» оказалась смесью из дымящегося черного рома, масла, лимона, корицы и ванили.

Роджер Вертенсон взял чашку и облизнулся.

– Трой, я готов расцеловать вас.

– Идея блестящая, что и говорить, – подтвердила Лойс. – К сожалению, мы успеем выпить только по одной: к четырем нужно заехать за детьми.

Роджер покосился на нее.

– Да, ты права. – Когда Трой разлила ром по чашкам, он сказал: – Что ж, нам остается только провозгласить тост за «их сиятельство архитехтура».

Усмехнувшись, Рафф наклонил чашку в знак благодарности и медленно выпил, смакуя нежный, пряный, вкусный, с удивительным искусством приготовленный напиток; только Трой с ее необыкновенным, прирожденным умением украсить любое событие могла приготовить этот ром, привезти его, согреть, подать. Ему хотелось сказать ей об этом. Но он не мог.

– За всех! – крикнул Пьетро из машины, покачива чашкой перед Деборой.

Около четырех Вертенсоны уехали. Они были в припое нятом настроении и объявили, что устраивают сегодня импровизированный вечер и приглашают на него весь белый свет с чадами и домочадцами.

Как только они распрощались, Трой шепнула:

– Теперь пригласим рабочих! – и с видом заговорщицы направилась к котловану.

Открыв дверь машины, Рафф достал еще несколько чашек, наполнил их и выпрямился: Трой – маленькая фигурка в красном пальто – возвращалась, ведя на буксире рабочих.

Он знал, что они предпочли бы пиво, и был удивлен, когда все с удовольствием и благодарностью выпили, а Эли Кармин, молодой застенчивый каменщик, даже пробормотал несколько слов насчет того, что, мол, в самый раз пришлось; остальные молчали, но по тому, как они смотрели на Трой, было видно, что для них она стала самой почетной посетительницей. Королевой.

– Тут есть еще, – объявила она. Потом к Раффу: – я была уверена, что перебью половину чашек – они верновской замечательной коллекции небьющейся посуды.

Сегодня Рафф обнаружил в Трой еще одно свойство: умение обходиться с рабочими. Вернее, она никак с ними не обходилась и не пыталась говорить «на их языке». Она была такая же, как всегда, как со всеми. И рабочие, чувствительные к малейшему оттенку снисходительности в голосе, моментально улавливающие его, сразу поняли, что этого за ней не водится.

Ну, какого черта он только и делает, что пересматривает свои прежние суждения о ней? Пора бы перестать. Но ведь он так недавно по-настоящему понял, как был слеп и несправедлив.

Однако ром дает себя знать. Отвернувшись от Трой, Рафф обратился к каменщику:

– Еще, Эли?

Тот смущенно улыбнулся и покачал головой.

В глазах Раффа Эли Кармин был самым большим козырем Джозефа Келли: именно из-за этого каменщика Рафф посоветовал Вертенсонам поручить постройку Келли. Эли Кармин, бывший солдат, необыкновенно робкий и простодушный парень, коренастый, с редкими рябинами на лице и торчащими в разные стороны вихрами лимонно-желтых волос, был своего рода гений по части камня, кирпича и алебастра. Рафф хорошо знал это и особо выделял его из числа рабочих Келли.

– Мистер Блум, мне бы вам два слова сказать, – протяжно заговорил Эли, когда все стали расходиться: было уже половина пятого, конец рабочего дня.

– Слушаю.

– Это насчет камина. Тут через два участка я нашел старую ограду, и в ней есть камень для камина – в аккурат такой, как вы говорили. Хотелось бы показать вам, если У вас найдется минутка.

– Давайте! – Рафф был очень доволен. – Только мне не хотелось бы задерживать вас после работы.

– Насчет этого не беспокойтесь, – сказал Эли.

Какое уж там беспокойство! Рафф был просто в вос-орге от того, что есть предлог улизнуть.

Ну что ж... – Он взглянул на Трой, собираясь поблагодарить ее и попрощаться.

– А я увяжусь за вами. Не возражаете? – спросила у него Трой, глядя при этом на каменщика.

Эли кивнул, застенчивая улыбка тронула уголки его губ.

Рафф попытался сделать вид, что ему это безразлично, но не смог и нахмурился.

Трой быстро наполнила кружки Эли и Раффа. Открыла дверцу машины.

– Пьетро, налейте себе, – сказала она, потом влезла в машину, стала на колени, поцеловала Дебору и плотнее подоткнула одеяльце. – Ты не будешь сердиться, маленькая? Мама скоро вернется.

– Так ведь я тут. Она знает, что Пит с ней, – заметил Пьетро, уже немного навеселе.

Они двинулись по участку – Рафф, и каменщик и Трой, которая шла между ними, чуть-чуть впереди сжимая обеими руками белую чашку. «Словно мальчик со святыми дарами», – восхищенно и слегка насмешливо подумал Рафф. Только мальчик в штанах из грубой ткани, теннисных туфлях, красном спортивном пальто и с серебряными серьгами в ушах...