Денис Соболев - Через

Брошенная книга
Чистая посуда
Грязная посуда
В раковине

В раковине
Не слышен
Шум моря
Никому не слышен

Надо прибраться
Можно не прибираться
Не нужно

В комнатах тишина
Тромбоны души
Не проливаются

Здесь нет
Здесь никого
Никто, нет
Не здесь

Письменный стол,
За которым
Почти не пишут.

Письма,
Которые уже не напишут,
У них нет адресатов,
Но еще есть
Адресаты мыслей.

Поверхность жизни,
Невидимая взглядом.
Попытаться всмотреться?

Черновики, бумаги,
Провода, карандаши,
Скрепкосшиватель,
Настольная лампа,
Но взгляд не там.

Он в обрамленном
Черным, стоящим
На столе, окне
Приоткрытости,
Видения и иллюзии —

Силы присутствия,
Изобилия ненужного,
Иллюзии смысла.

Но кто мы,
Под взглядом безликого
Оттуда?

Безликое – не вещь.

Я не вещь,
Но отражен в вещах

К себе

Мейлы.
Пишут быстрее,
Чем я отвечаю

Как же их много много

Хочется назвать письмами,
Но писем не стало.
Звякающее бремя
Опустошенных слов.

Информация, ложь,
Реклама, объявления,
Вопросы, просьбы,
Претензии, благодарности,
Спам, фейк, треш.
Надоели.

Хотелось быть человечным,
Даже вежливым.

Но, получив свое,
Исчезают.
Зачем они все?

Вокруг мейлов люди,
Звонят, приходят, исповедуются,
Жалуются, пропадают.
Как? Теми же словами.

Люди-мейлы,
Фейк-люди,
Спам-люди.
Получив свое,
Исчезают.

Нить на полу,
На одежде нить,
Я снимаю ее
С рукава,

Вглядываюсь в нее,
Синяя нитка
Между пальцами,
Оглядываюсь вокруг

Кругом – сквозь мир
Вещей, книг и людей.

Где проходит
Нить смысла,
Пульсируя,
Сквозь мир вещей,
Сквозь
Кольцо отражений.

Я хотел бы
Проследить за ней.
Но она теряется —

Нить памяти и времени,
Вплетенная в воображаемое.

Я хотел бы говорить с ней,
Но с нитью
Говорить невозможно.

А где же дальнее?

Тишина
Но голос не звучит

В зеркале не узнать
Свое лицо

Присматриваюсь
Вслушиваться не надо.
Воздух полон
Голосами прошлого

Их нет

Разные, узнаваемые,
Осязаемые, как вещи.
Но неслышны

Точки во времени,
Густые, телесные,
Еще полные реальным.

Голоса из прошлого
Из времени, времен
Уже неданных. Там.
Как же их нет?

А тот, кто их слышит,
Это ли я? Они не вещи.
Я не вещь.

Кажется, что их
Не может не быть.

Но больно.
Присматриваюсь
Подхожу к зеркалу

Это не я. Наверное,
Это не я

А в зеркале
Уже не узнать
Своего лица

Почти прозрачный стакан
Блики на его стенках
На секунду
Вглядываюсь

Отблески ламп
На столе

Дерево с осколками света
Стекло на дереве.
Снова стакан

Она подходила, спрашивала:
«Как всегда?» «Спасибо»,
Я отвечал и улыбался.
Спрашивал: «А как вы?»

«Отлично».
Приносила кофе
И почти прозрачный стакан
Со скользящими бликами
И водой

Иногда оглядывалась
На то, как я пишу —
Взглядом с прозрачными
Отблесками света.

Как же ее звали?
Почему я никогда
Не спрашивал об этом?

Обыденное.

Наверное, я ее не увижу,
Она здесь не работает,
Вообще не понимают,
О ком идет речь.

Так что ее об этом,
Наверное, не спрошу.

Где же теперь ее жизнь,
Такая непрозрачная,
Проходившая
У края моих ладоней.

Горечь и отблески
Невидимых глаз, ее,

На стекле

Ветер катит по тротуару
Пустые жестянки,

Поднимает и разбрасывает
Брошенную бумагу,
И листки рекламы.

Кривые вывески,
Замурованные балконы,
Надписи, яркие граффити
На облупившихся фасадах.

За столом у магазина
Выпивают уже с утра.

Девушка в мини-юбке
С большими наушниками
Презрительно оглядывается
На меня —

Неужели я ее рассматривал?

Я здесь не дома.

А где, дома?

Украденный патрон
Осколок войны на полке,
Такой простой
Безликий предмет.
У кого нет дома
Ворованных патронов?

Осколок сердца,
Оставленный в аду.

Когда-то я думал,
Что враги посылают на нас
Бомбы, танковые колонны.

Потом, что враг – тот, кто,
Обмотавшись взрывчаткой,
Садится в автобус.

Потом, что враг – это тот,
Кто отправляет нас воевать
С детьми и стариками
На чужой земле.
Потирая в тылу руки,
Раздуваясь и восклицая:
«Нация превыше всего»,
«Главное различать
Своих и чужих».

Теперь же,
Глядя на них всех,
Потирающих руки,
Думаю, что они
Не стоят того,
Чтобы за них умирать.

Пусть делают это сами.

Сегодня
Я мог бы написать
Всю эту книгу

Или любую другую

Страница за страницей,
Взгляд за взглядом,
Нота за нотой,
Боль за болью,
Счастье за счастьем,
Герой за героем.

Изобилие чувства
Наполняет легкие,
Затапливает комнаты,
Переулки, кустарники,
Ступени, склоны,
Пещеры и дальние горы.

О, ликование полноты!

Но я не напишу эту книгу,
Нет, этого я не сделаю.

Честно говоря,
Книгу невозможно
Написать за день,

И даже за год

Кресла
Рядами, кругами
Удобные, неудобные

Люди, случайные.
Стоящие, сидящие, проходящие
С сумочками, рюкзаками,
Небольшими чемоданами.
В ожидании.

Шум ожидания —
Голосов, шагов, сообщений.
Табло скользящие, меняющиеся,
Как в лобби, в холле.
В пути ли они?

Но чувство дороги
Подступает тонкой ряской
В ожидании неожиданного.
На границе неслучившегося,
Которое не случится.