Денис Соболев - Через

Ожидание
Аэропорт
Осознание мгновения

Душа утончается
До легкого звона
Перед гранью.
Как оно незнакомое?
Как там за?

Но это не за.
Там гостиницы,
Там впечатления,
Хотя и немного.
Их не будет много.

А пока грань,
За гранью
Звенит
Внутри.

Упругое тело тротуара,
Шаг, шаг – шаги
Незаметны.

Я не смотрю под ноги,
Плеск, хлюпанье,
Ступням неожиданно
Мокро, холодно.

Смотрю под ноги,
Оглядываюсь.

Серая плитка
Почти невидима.
Свет фонарей
Желтый, тусклый,

Витрины бессветны
Почти все,
В них неясные
Очертания предметов;

Избыточность скрыта.
Сумерки.
Промозглый ветер.

Осень
Осень времени

Контуры мира вокруг
Размыты

Вещи тонут в тумане,
В полутьме

Холодный промозглый
Человеческий ветер

Серая мокрая плитка
Тротуара. Был дождь.

Лужи.

В темноте.

Близкие облака
Далекие облака

Высокого неба
Низкого
Темнеющего
Густою накипью

С красной
Предзакатной пеной
С тяжелым плеском
Дождя, громом.

Чужого неба
Своего неба

Ликованием удивления
Дальних земель,

Теплом чувства:
Я скоро вернусь.

Меня ждет дом,
Ждет
Теплом узнавания

Каждой нити
На ощупь,

Еще немного
И я вернусь.

Но дом не ждет
Там, здесь не ждет.

Возвратиться
Невозможно

Как с этим жить?

Белая тарелка
Почти без рисунка.

Книга, лежащая на столе
Переплетом направо,
Больше нет закладок.

Брошенные на полу
Кроссовки со следами
Мокрой земли.

Взгляд мимолетен.
Но можно ли
В них заглянуть?

Они почти ничего
Не весят.
Должны ли весить?

Услышать звук.
Но у них нет звучания.

Близкое, конечное,
Легкое
Лабиринтом

Не памяти,
Хотя да,
Кроссовки у двери,
Лежали там
И вчера.

Тогда лабиринт чего?
Напряжение, ускользание
За ними.

Как в них вглядеться?
Вслушаться
Приоткрыть?

Осколок памяти
На ладони.

Снять с полки
Поднести к глазам.
Может быть, даже
Протереть пыль,
Вернуть.

Сувенир.
Что мы пытаемся
Ими запомнить?
Что мы стараемся
Забыть?

Кем мы были тогда?

Если счастливы,
Зачем бы стали покупать
Память о счастье?
Если были несчастны,
Зачем нам об этом
Помнить?

Кусочек дальнего,
Обломок надежды на счастье,
Осколок воображения
Из сувенирной лавки.

Что мы помним?
Помним ли себя
Там, где мир был полон,

А душа восходила
К началу дыхания?

Диван,
Широкий диван

На нем можно
Сидеть или лежать
Вот так

Читать книгу
Или переписку,
Или новости
По телефону,
Когда нет сил
На людей.

Можно лежать,
Слушая музыку,
Которою уже
Не напишут.
Или уложить
Случайную гостью.

А можно просто,
Просто лежать
И смотреть в потолок,
Даже можно
Погасить свет.

Тогда видны
Огни неба над морем
Или тяжелая луна.

Но сейчас,
Сижу на диване,
Смотрю фильм,
Как когда-то, иногда,
Телевизор в детстве.

Сквозь горечь и пустоту
Летающие тарелки,
Сквозь бесконечность
И будущее
Касаются
Полноты бытия.

Могли ли мы утратить
Необретенное?

Голубая тесемка лифчика
На спинке кресла
Уголком,
Голубое на белом.

Белые стены,
Ранее голубое небо
Под поднятым жалюзи,
Небо под горой.

Там далеко море,
Там плещется вода
Шумный голос прибоя,
Но слышна только
Слухом мысли.

Вода плещется в душе,
Легкая, струится,
Тишина, потом шаги.
Входит.
Как же ее зовут?

Ах, да.
Но не слышна слухом мысли.
Это вина?
Или корабль всех нас?
В движении,
Неуплывающий.

Белая лямка лифчика
На синем кресле

Солнце

В высокой голубизне,
Густые кипарисы,
Ступеньки к морю

Камень ступеней
Сбитый, выщербленный,
Наполненный звуком

Тропинки,
Расходящиеся вдоль горы,
Звучит кустарник

Высокие скалы
Бесформенные, гладкие
Отвесные, пологие

Пещеры на склонах
В пещерах тень,
А солнце ждет
Перед входом
Мерцает воздух

В пещере —
Принесенный скаутами
Старый диван,
Большой облезлый диван

Свобода внутри
Свобода вне,
Вспыхивает полдень

Солнце горит
Счастьем
Горит воздух

Так, насыщенность,
Лишенная смысла,

Но смысл
Рядом

Вербного света день,
Тусклый огонь сирени.
Светлая, яркая тень,
Поверх разбитых ступеней.

Горящий весенний день,
Сумеречный день осенний —
Время в море песком,
В сухом теченье людском
В одиночестве и в прощенье.

Вещи звучат и молчат,
Язык и глубок, и пуст.
Над прошлым струится чад,
Он душен, неверен и густ.

Над прошлым струится свет,
Огонь рожденья души;
Возможно, там есть ответ,
Но к ответу нам не пройти.

В горечи нет движенья,
В настоящем нет берегов
Земли. Разожжем же
Сырые поленья —
Присутствия, памяти
И весны.

Над минутой
Повиснет эхо,
Дымом, горечью,
Невпопад.

Оно не будет сухо,
Не будет глухо,
И, быть может,
Как нам обещали,
В нем отзовется
Тот дальний,
Тот невидимый сад.

Пусть цветет же
Высокий огонь сирени
На краю берегов весны,
На скалистых склонах
Звучанья,
Ветром света
И ветром отчаяния.

Полнота, пустота
Не в дальнем,
Но ближнее
Не для нас.

В промежутке
Загорится, погаснет

Не в руках
И не на дальних
Склонах,

Ясность
Развеет ясность,