ААА. Ю. Эйхенвальд - Когнитивный диссонанс

какая-то, что ли…», а другой мужик считает, что

«баба – вполне себе:

эмоциональная и вообще…») То есть, вопрос о нормальности Софьи Андреевны не выяснен окончательно;

зато, точно известно, что сорок восемь лет, на протяжении семейной жизни, графиня Софья Андреевна, ради семьи постоянно жертвовала своими интересами, временем и здоровьем, и… (вот он результат, вот она награда)

восьмидесятидвухлетний Лев Николаевич бежал от неё из своего
собственного дома

в ночь с 27 на 28 октября 1910 года.
Супруге было оставлено письмо, в котором он благодарил за совместно прожитые годы и объяснял, что уходит не от жены, а от «Ясной Поляны»: «…Я НЕ МОГУ БОЛЕЕ ЖИТЬ В ТЕХ УСЛОВИЯХ РОСКОШИ, В КОТОРЫХ ЖИЛ».
Софья Андреевна пыталась утопиться в яснополянском пруду.

Её спасли. Она написала мужу: «Лёвочка, голубчик, вернись домой, спаси меня

от вторичного самоубийства».

Толстой ответствовал: «Может быть, те месяцы, какие нам осталось жить, важнее всех прожитых годов, и надо прожить их хорошо».
(Осмелюсь перевести сие сообщение на обыденный язык: «Ты загубила мои

лучшие годы, но теперь я поумнел и хочу другую жену и другую жизнь. Прощай!» Насчёт месяцев Лев Николаевич ошибся. Он прожил ещё 10 дней).
Ох, не торопитесь, господа хорошие,

скидывать бремя с шеи своей,

может статься, только оно вас

ещё и удерживает на свете этом.
Граф хотел раздать всё своё

имущество и отказаться от

гонораров за издание книг.
«А детки-то, Лёвушка! «Графьятки» маленькие, они, есть

хотят!» – возмутилась графиня.
Софья Андреевна считала, что отец не имеет права лишать её детей средств к существованию, она

пригрозила объявить
Льва Николаевича сумасшедшим

и учредить над ним опеку.
Возмущённый Лев Николаевич бежал и, простудившись в поезде, умер на станции Астапово 7 ноября 1 91 0 года.
Вот так она выглядит – «Правда о любящих и образованных супругах, о графе

Льве Николаевиче и супруге его Софье

Андреевне» – та самая правда,

от которой… немного знобит.

Что можно к этому добавить?

Ну разве:

«Человек обязан быть счастлив.

Если он несчастлив, то он виноват.

И обязан до тех пор хлопотать над

собой, пока не устранит этого

неудобства или недоразумения».

Лев Толстой.

Мужики на веселие падки,
Ради, «выпить и закусить»,
Сорок вёрст, пробегут без оглядки
(Сорок три, чтоб точнее быть).

Я уж с вечера вымыл руки,
Перхоть с галстука отряхнул,
И, чтоб с пищей не длить разлуки,
В электричку с утра шагнул.

Бабе, надобно чем-то «потрафить»,
Умилить её, как-нибудь,
А иначе – пошлют вас на «фиг» —
Зря проделаешь трудный путь.

Коль ты к Нинке пришёл, надо выпить,
Спеть романс, анекдот «загнуть».
Коли к Зойке – конечности вымыть,
Губы вовремя промокнуть.

Если б знали вы, как я старался,
Как культурно и правильно ел,
Всё живот подтянуть пытался
Оттопырив, мизинец сидел.

Зойка ж, снова глядит неласково,
Шепчет через губу: «Утомил»!
Видно, руки не там я протаскивал
И, чего-то, не то, зацепил.

Я всю жизнь проторчал на стройке,
Где уж мне манеры «завéсть»,
Помогите мне Боги! Ведь, Зойка!
Пригласила: попить, поесть!

И, по-моему, было не скверно:
Тихо к вешалке я шагнул
И, изящно, мол, здесь не таверна,

К нужной тряпочке длань протянул.
Я был светел и горд, как Юпитер!
Ан, опять я… всё сделал не так.
Зойка вскрикнула: «Чем ты вытер»!
И добавила веско:

«Дурак!
Мужики есть, настолько грубые,

Не умеют прилично есть,

От борща не утёрши губы,

Ими ж, в чай норовят залезть.
Вечно ты, всё не то хватаешь!

Как, вообще, у тебя с головой?

Если, вечно во всё залезаешь

Не вполне «кАпичёной» рукой»!? —
«Что нам, Зоинька,

думать о вечности.

В вечности, человек – пустяк.

Боги двигают наши конечности,

Задвигают то эдак, то так.
Волю их, ну никак, не нарушу я

И, бывает, очнувшись от дел,

Я персону свою обнаруживаю,

Совершенно не там, где хотел.
Ты пойми, коль другим боги заняты,

Всё выходит, немного не так:

Губы вытянешь для лобзания и…

По морде получишь «в оттяг».
Ну, куда же ещё со мной строже!

Я и так, потерял аппетит —

Коль не дать ему, тряпкой по роже,

«Человек» – очень гордо звучит.
Да, не тою я тряпкой рот вытер,

Перед тем, как чайку «возалкал».

Что ж я сделаю, коль, Сам Юпитер,

Эту тряпку мне в руки толкал!?
Вакх с Венерою зренье мне застили,

Что им, смертного обмануть,

Отвернулися боги и замерли,
Я и встал на неправильный путь.

Вот преступной своею десницей

Это «чудо творенья» держу —

Поздно! Мне уж не объясниться,

Все же, я, в оправданье, скажу:
«Сучат Парки судьбы нашей нити,

Наша ж воля – ничто, суета!

Ну, не видел я надпись, не видел!

Так и вышло, что тряпка не та.
Твой укор будет долго мне сниться,

Наставленьям твоим вопреки,

Протянувши пустую десницу,

«Цапнул»… тряпку для левой руки».
Жизнь частенько нас жжёт и тревожит.

Мы ж, надежду терять не должны,