Махтумкули - Избранное

Из глаз моих струится кровь,
Я ранен стрелами обид;
Напрасно для меня Лукман
Бальзам целебный кипятит.

Что совершил бы Искандер,
Завоевавший этот мир,
Свою дружину потеряв.
Утратив меч и верный щит?

Еще безумствует султан,
Опустошающий страну,
Езде возмездия не ждет,—
Но птица счастья улетит.

Скажите: кто песок сухой
И глину медом назовет?
А сколько душ отраву пьет,
Такую светлую на вид!

Померкла чистая луна
Сраженных в битве храбрецов,
И солнце малодушных вновь
Над миром суетным блестит.

Порою пери неземной
Последний трус боготворим.
И не находит на земле
Своей красавицы джигит.

Неосторожный мотылек,
Навеки преданный любви,
Над жарким пламенем снует.
О, поглядите: он горит!

Иные слабых рук своих
Не могут вскинуть над землей;
Иные, крылья привязав,
Легко взвиваются в зенит.

Та птица счастья, что вчера
Достигла цели в небесах,
Сегодня, канув камнем вниз,
В грязи, подбитая, лежит.

На помощь ей прийти нельзя.
И небу возвратить нельзя;
Ее голодная земля
Притягивает, как магнит.

Над птицей счастья не горюй,
Не то сойдешь под землю с ней,
Тогда пощады не проси:
Ты миром будешь позабыт.

Среди веселья долгий год
Промчится словно час один;
Неотвратимая печаль
Мгновенья в годы превратит.

Порой боится человек
В дороге повстречать судьбу;
Вернется под родимый кров,
А из угла судьба глядит.

В саду вчерашней розы нет,
Но роза новая цветет,
И славит новый соловей
Румяный жар ее ланит.

И говорит Махтумкули:
В страданьях жизнь моя пройдет.
Печаль седины принесет
И гордый ум испепелит.

Порою мне слова разумного жаль:
С глупцом откровенничать, право, не стоит.
Заплачешь ли кровью — иная печаль,
Поистине, капли кровавой не стоит.

Достоинством скромным своим дорожи,
Награды ли ждешь — не бледней, не дрожи;
От просьбы и лести язык удержи,
Слова свои делать забавой не стоит.

Тюльпаном цветешь — не гордись. Что цветок?
Повеяло холодом — он и поблек.
Столетие прожито — смерть на порог,
Метаться налево-направо не стоит.

Гляди: у тебя Сулейманов престол,
И терпят созвездия твой произвол.
С дрекольем народ возмущенный пришел,—
Гроша твой престол величавый не стоит.

Уж лучше в грязи по колено брести,
Чем с подлым да низким беседу вести.
Что уголь белить, что ворону в чести
Звать лебедью белой да павой — не стоит.

Фраги не боялся людской клеветы —
И вот она вьется и жалит в пяты.
Гадюки простой опасаешься ты?—
Якшаться с молвою лукавой не стоит.

Истомил мою душу
Бесконечный обман.
Плот забросив на сушу,
Отступил океан.

Зрячий посох слепого
Не доищется крова,
И чарыки хромого
Не добьются стремян.

Тем — забота пустая
Да казна золотая;
Этим — отповедь злая
И дырявый карман.

Облака — на вершине,
Вольный ветер да иней…
Опаленной пустыне
Снится горный туман.

Прелесть этого мира —
Мертвый мрамор кумира.
Пальцы грешного пира
Запятнали Коран.

Если пел я — молчали
Соловьи… Но печали
Спеть Фраги помешали
Самый лучший дестан.

Я в державе страстей. Мне страдания сердце сожгли.
Счастьем я обойден. Мой престол истлевает в пыли.
Ежедневно сменяются гости на пире земли.
Где прямые мужи? Их следы затерялись вдали.
Где отец мой? Где брат мой? — Утратив друг друга, ушли.

Онемели уста мои — в пальцах держу я слова;
Притупился мой слух — только дикая жажда жива,
На коне прилетела разлука, и я, как трава,
Как слуга, перед нею склонился. Моя голова
Помутилась. Горючие слезы из глаз потекли.

Мир, безжалостный мир, погружаясь в туман, зарыдал;
Закатилась луна, и вдали океан зарыдал;
Разгадав мой недуг, равнодушный Лукман зарыдал;
Вспоминая богатство мое, Сулейман зарыдал;
Жизнь тюрьмой обернулась, и мой приговор изрекли.

Онемел ураган, посетивший земные края,
И весна в этот год миновала притон бытия,—
Слишком яростен рок, я погибну, любовь затая,
Мой напиток — цикута, и саван — одежда моя.
Торжествует палач. Я — Меджнун, потерявший Лейли.

Пред моими страданьями раем становится ад.
На почетных местах беззаконники злые сидят.
Подозрения полон былого попутчика взгляд.
Горький жребий мне выпал, и новые беды грозят.
Став незримыми, в жертву святые себя принесли.

Побережные камни уносит кипучий поток.
Где отец мой? Где мать? На земле я как перст одинок.
Петь не будет Сенем: сторожит ее крепкий замок.
Ибрагимом я стал и в любовном огне изнемог.
Пламя плещет в саду, где когда-то цвели миндали.

О друзья, пожалейте седины моей головы
И не делайте этих признаний игрушкой молвы.
Если в дружбе со мною остаться желаете вы,
Так велел Сулейман — а его почитаете вы! —
Вот смиренная жалоба вашего Махтумкули.

Жертва истины небесной —
Дух мой, жизнь, моя казна;
А мечта из клетки тесной
В Хиндостан увлечена.

Жил я, пел и слезы лил я,
Отчий свой народ любил я,
И стихи ему дарил я
Слаще меда и вина.

Милой все, чем дорожило,
Это сердце подарило;
И лицо я скрыл от милой —
Боль была бы не видна.

Я сгорал вдали от рая,
По стране любви блуждая,
И душа моя живая
Под землей заточена.

Сам я принял жребий странный.
Сам вошел в огонь багряный,
Сам прославил эти раны,
Сам себя лишил я сна.

Жду, не находя исхода,
Исцеленья — от народа:
Где, друзья, моя свобода.
Мир, покой и тишина?

Я стрелою стал в кручине —
Цель ищу я в тверди синей;
По Меджнуновой пучине
Плот мой гонит вдаль волна.

Перед миром я в ответе:
Только милой — слезы эти;
И одна мне в целом свете
Пери стройная нужна.

Бьется сердце, словно птица,—
По своей Менгли томится,
И Махтумкули стыдится
Ран своих, моя страна!

Охотится небо, крепка его сеть.
Ты где, долгожданное светлое время?
Я больше не в силах разлуку терпеть.
Ты где, долгожданное светлое время?