Махтумкули - Избранное

Безумец, золото копивший, — где?
Для милой родину забывший — где?
Мой гюлистан, весной оживший, — где?
В тоске забились под рукою мира.

От песни этой в трауре народ.
Молчишь, Фраги? Язык твой был как мед.
Твой взор, твой лик, твой стан в плену невзгод
В тоске забились под рукою мира…

Изменило мне счастье, мучительный мир!
Скинуть с плеч невозможно твой тягостный гнет.
Нет лекарств для меня; я печален и сир.
За тобою по следу мой разум бредет.

В белый саван оденется тело мое —
Ты на чашу весов положил бытие.
Я, безумец, из рук твоих принял питье.
Что ты делаешь? — В кровь превращается мед.

Каждый помысел мой тлеет в пламени зла;
Я взлететь не могу — ты подрезал крыла;
Золотая казна моя в землю ушла…
Бренный мир, я твоих не желаю щедрот!

На базаре твоем заблудилась душа;
Плоть моя истомилась, любовью дыша.
Плыл я по морю, к пристани дальней спеша,
Но кипучей волной захлестнуло мой плот.

Дивный муж посетил меня в горе моем;
Следом юноша некий пришел, а кругом
Черный ветер свирепствовал в мире ночном,
И над юртой незримый дрожал небосвод.

Кто мой гость? Кто пятнадцать стремянных его?
Он в огне, но его не горит естество;
Слово мужа — пророчество и волшебство,
И без лука он стрелы пернатые шлет.

Кто — крылатый — означил земные пути,
По которым Исе предстояло пройти?
Ни слону, ни коню переправ не найти,
Если гнев его ливнем на землю падет.

Восемь дней горевал, десять дней тосковал
И безмолвные слезы в тоске проливал,
И спустился я в дол, перейдя перевал.
Словно гнал меня дэвов озлобленных род.

Здесь четыре стихии связует вражда;
Проповедуют правду земля и вода;
Пред огнем не согреется дева, когда
Зимней стужей кончина в лицо ей дохнет.

Повествует Фраги о чудесных делах.
Божьи слезы — жемчужины падают в прах.
Обо мне вседержитель скорбит в небесах:
Душу отдал бы я, да никто не берет.

Смотрите: прельщаясь мирской суетой,
Спеша, вереница людская проходит.
Сын праха, гадая по книге святой,
Блаженство за грош уступая, проходит.

На правого мир ополчается вдруг,
Впивается в сердце его, как недуг;
Иса, не касаясь протянутых рук,
Целительный лик отвращая, проходит.

Кто — с чистой душою отходит ко сну,
Кто — в грязь упадет, кто — взлетит в вышину,
Кто — все промотав, кто — родную страну
Ограбив от края до края, — проходит.

Иные становятся жертвою ссор:
Кто — братом своим возведен на костер;
Кто — бедствуя дома, кто — чуждый простор
В скитаньях своих озирая, — проходит.

Кто — с царским венцом на высоком челе,
Кто — с грозным мечом и в походном седле,
Кто — лютой чумою летя по земле,
Родимый народ попирая, — проходит.

У тех — розовеют гранаты в саду,
Те — стонут, а эти молчат и в бреду,
Пылают в огне, коченеют во льду;
Сквозь сердце заноза стальная проходит.

Себя не познав, умирает иной;
Иной — избалованный долей земной;
Один — предвкушая огонь смоляной,
Другой — наслаждения рая, — проходит.

Кто — женской красою свой взор ослепив,
Кто — волей смиряя свой страстный порыв,
Кто — помыслы к правде святой устремив,
Кто — Истиной пренебрегая, — проходит.

Кто — с темными ямами мертвых очей.
Кто — не досказав сокровенных речей,
Кто — лик открывая чернее ночей,
Кто — светлый свой лик закрывая, — проходит.

Скиталец, терзавшийся из году в год,
Скупец, не рассыпав любовных щедрот,
Бедняк, не изведав, как сладостен мед,
Безумец, отраву глотая, — проходит.

Кто пал, кто взлетел, кто дурен, кто хорош,
В чьей правде потомкам откроется ложь,
Чьих внуков и правнуков не перечтешь,
Чье лоно, что глина сухая, — проходит.

Кто — счастье бросая в пустыне мирской,
Кто — цели коснувшись горячей рукой.
Кто — с ложа взывая с предсмертной тоской,
Кто — суетный мир обегая, — проходит.

Кто — слабую душу продав за деньгу,
Кто — сгинув как тать на чужом берегу,—
А верный — не выдав отчизны врагу,
Во славу ее погибая, — проходит.

И знает Фраги: возвращается в прах
Жестокий властитель и странник в песках.
Слеза на ресницах иль смех на устах,—
Но жизнь — и одна и другая — проходит.

Друзья! Наш мир в конце концов —
Разрушенный чертог, оказывается.
Нас, как неопытных птенцов,
Поймал судьбы силок, оказывается.

Не поддавайся на обман,
Не дай себя завлечь в капкан:
Ты мимолетной страстью пьян,—
Блуднице ты не мил, оказывается.

Рок не щадит души твоей,
Пути он пресекает ей;
Коль не взрастил ты сыновей,
Твой славный род поблек, оказывается.

Будь счастлив, ведь тебе дана
Души и сердца глубина;
Но бойся: злобная жена
Вонзает в дух клинок, оказывается.

Грудь милой точно райский плод,
В ее объятьях сладкий мед;
Иным слепцам жена-урод
Приятней, чем цветок, оказывается.

Вороне лучше всех услад
Возня и гомон воронят;
Без них вороне сущий ад:
И счастья в них исток, оказывается.

Как разъяренный лев, джигит
Врагов в сраженье победит,
А трус укрыться норовит,
От страха изнемог, оказывается.

Фраги же — якорь веры дан;
Изведай в жизни сотни ран,
Я не боюсь загробных стран:
Там много есть дорог, оказывается!

Внемли мне, Адам, я поистине стар!
Я видел гранаты у мира в затворе,
И душепродавцев грошовый товар,
И шумный базар, потонувший в раздоре.

На осень рассчитан предел мировой,
И чаша разлуки всегда пред тобой:
То Красное море, то Нил голубой,
То желтый Джейхун, то Хазарское море.

Когда твое жаркое солнце в крови
И гибнут надежды в краю нелюбви,—
На помощь напрасно врачей не зови:
Есть город разлуки, а в городе — горе.

Туран, Чин-Мачин превратятся в золу,
Твой дом и твой сын превратятся в золу,
И роза и крин превратятся в золу —
Губительный пламень у рока во взоре.

Мне встретилась пери в мои времена,
И вечно горит, не сгорая, она.
Где райский источник? Дорога трудна
От наших низин до господних нагорий.