Махтумкули - Избранное

Пламя слова, напев случайный,
Кровь живая — перед тобой.
Я погибну, жгучие тайны
Открывая перед тобой.

Рай земной — бесплодное древо,
Но и в день господнего гнева
Лик твой светлый прославлю, дева,
Догорая перед тобой.

В бесконечной смене явлений
Гибнет лучший цвет поколений,
И становится на колени
Житель рая — перед тобой.

Грозен мир, беспутный и дикий;
Стих мой тонет в шуме и крике…
Как слуга, Сулейман великий
Пал, рыдая, перед тобой.

Царь свое покидает царство,
Рвется раб из целей коварства,
Ждет Лукман твоего лекарства,
Умирая перед тобой.

Горы — кладбище отчей славы —
Покрывает туман кровавый…
Я забыл их, чашу отравы
Избирая перед тобой.

Бренный мир обманул Рустема,
Сердце гордого Зала — немо.
Встали мертвые, сон Эдема
Прерывая перед тобой.

Мир бежит покоя и мира,
Пал Мары — повелитель мира.
Речь Фраги умолкает сиро —
Огневая — перед тобой.

О, рока несчастные дети!
Не плачьте: князей не останется,
Больших городов и мечетей,
Что снега белей, не останется.

Душа не останется в теле
И слов, что горели и рдели,
И тысячепесенной трели,
Что вил соловей, не останется.

Я вижу и чувствую это:
Разрушатся стороны света,
Земля будет мраком одета,
Ни гор, ни морей не останется.

Раздастся господне веленье,—
И где отыскать избавленье?
По небу пройдет сотрясенье,
И звездных огней не останется.

Земля все разделы забудет,
Ни тюрка, ни курда не будет,
И холод созвездья застудит,
И птиц меж ветвей не останется.

Мир выйдет из круговорота,
Не станет пространства и счета;
Слона, комара, бегемота
И хищных зверей не останется.

Фраги! Ты сквозь долгие годы
Пронес вдохновенье свободы,
И силы бурлили, как воды,
Но даже зыбей — не останется.

Пришедший уйдет, откочует кибитка степная.
С высот перевала прояснятся мира черты.
Об имени добром заботься заранее, зная,
Что скоро дороги земные покинешь и ты.

Ты сеял — оставь приходящему часть урожая.
Тот жалок, кто прожил, лишь чрево свое ублажая.
Живи, как велит тебе совесть, с годами мужая,
От смерти, как волк от погони, не прячься в кусты.

Прозревшего поздно, тебя одолеют недуги.
Вселенную спутать арканом — смешные потуги.
Пойми, когда станешь богаче Каруна в округе,
У тех, кто уходит, пред вечностью руки пусты.

Зачтется служившему Истине каждое слово.
Пустыню осиливший — вновь под отеческим кровом.
Окажется правым себя осуждавший сурово.
Обжора — недужен, здоров — соблюдавший посты.

Вот алый гранат, серебро и парча — для соблазна.
Блажен осудивший их ложную ценность заглазно.
На торжищах жизни торговцы шумят безобразно,
Их речи красивы, но руки купцов не чисты.

Фраги, в караване верблюды шагают устало,
Жестка и колюча подстилка в кибитке бывалой;
В далеком кочевье и ты подошел к перевалу,
Как в этой дороге петлял ты, видней с высоты.

Кто свой дворец возводит на песке,
Тот жалким нищим от руин уходит.
Плоть растерзав и дух предав тоске,
Превратный рок, наш властелин, уходит.

О. сколько душ, изведавших печаль,
И сколько душ, которым жизни жаль,
И сколько душ, прозрачных, как хрусталь,
И помутневших от кручин, — уходит.

Один богач построил минарет,
Свалился вниз — погиб во цвете лет,
У бедняка в хозяйстве клячи нет,
На скакуне удачи сын уходит.

Бесчестие приведший на порог,
Снует по дому отравитель-рок.
Смотрите: человеку невдомек,
Что жизнь от нас как миг один уходит.

Мы покидаем торжища земли;
И хан ушел, и нищие ушли.
Не зная зависти, Махтумкули,
Шлифуя слово, как рубин, — уходит.

Эй, не гордись имуществом богатым:
Придя из тьмы — покинешь этот край.
Земная жизнь насыщена развратом,
И многие в грязи нашли свой рай.

Превратностей полна судьба земная:
Сердца томятся, в бедах изнывая;
Ушли герои, мир наш проклиная;
Для низких грязь — медовый каравай.

О юноша, в котором чисто зренье!
Приди, мое послушай поученье:
У дервишей проси благословенья:
Ведь дервиши живут разумно, знай!

Утеха ада — бай с душой скупою;
Кто дервишей язвит насмешкой злою,
Тот проклят; дервиш с полной схож луною.
А что луне — земной собачий лай?

Нет в мире лживом мягких изголовий;
Услышит умный правду в этом слове.
Учи, Фраги, несчастных тех, кто внове
Пришли в наш старый караван-сарай!

Древним горам степной грозит суховей,
Влагу ворует, душит поток песком.
Сад, где распевал неистов соловей.
Вихрь обгложет, и станет цветок песком.

Долго не держит пришельца ложный мир.
Чаша скупа, и краток жизненный пир.
Жребий один — у скромников и задир;
Станут бек и раб, плут и пророк — песком.

Старость в жилы свой тихо вливает яд.
Стены нашей души терпят гнет осад.
Юности вслед глядишь — как вернуть назад?
Мышцы, кости и кровь — станут в срок песком.

Пусть обжора все жертвует животу,—
Брезгай им, руки не подавай плуту.
Мало ль горных троп, поднятых в высоту,
Стерло сорной травой, зной облек песком?

Кто, Махтумкули, неуязвим у нас?
Чей истлевший прах мы оживим у нас?
Смерть наполнит рты ветром сухим у нас:
Все — песок, всех — засыплет песок песком.

Эй, друзья! Мы, пришедшие в мир, уйдем;
Злые, добрые, племя и род — уйдут,
Речь покинет уста — свой уютный дом,
Зубы выпадут, песня и мед — уйдут.

Мы весной веселились в родных степях,
Жили мы на земле в полотых дворцах;
Дни пройдут, города превратятся в прах,
Зной и стужа, неделя и год — уйдут.

Мир подлунный подобен слева одной.
Где мой брат? Он вчера еще был со мной.
На хана не построен чертог земной.
Дни джигита с поклажей забот уйдут.

Не моли о пощаде на склоне лет,
У Лукмана от смерти лекарства нет;
Пред царем и пред нищим померкнет свет,
Око черное, розовый рот — уйдут.