Махтумкули - Избранное

Любовью я, Фраги, палим
К народу, я страдаю с ним;
О, дай сородичам моим
Державу прочную поставить!

Ты при жизни омертвела, но проснись, душа моя!
Мир — ничто, к порогу бога возвратись, душа моя!
Будь отважной, из паденья вознесись, душа моя!
Вкруг тебя струи печали обвились, душа моя,
Но раскройся, чистым словом освежись, душа моя!
Мир и тело — тленны, в саван облекись, душа моя!

Слух склони к ученью мудрых, наставление прими;
Встань! Об Истине радея, к небу руки подыми,
Вьюк отшельничества тяжкий смело на плечи возьми;
Трудно это, но скитайся с этой ношей меж людьми;
Преклонись пред совершенным, корни ложного сломи
И, покаявшись, пред пиром в прах склонись, душа моя!

Как Меджнун, могу любить я… Что Меджнун! — сильней стократ!
У меня бы научился страсти огненной Фархад!
Но. когда сгорю и к богу устремлю молящий взгляд.
Он, благой и правосудный, пощадит меня навряд,
И тогда навек погибну, поникая и рдяный ад…
Будь же смелой, из паденья вознесись, душа моя!

По утрам молись, чтоб ангел отвечал тебе: «Аминь!»
Не растрать минуты жизни, в праздной неге не застынь;
Не трудись искать колодцы в недрах жизненных пустынь;
Лучше дервишем скитайся, плащ покорности накинь,
А не то погибнешь даром в горе, горьком, как полынь,—
И от лжи в словах и мыслях отрекись, душа моя!

Я — Фраги, я чашу скорби дважды пил, но в третий раз
Нету сил: светильник сердца, прежде пламенный, погас.
В сердце — смута: дьявол мучит каждый день и каждый час;
О, придите, помогите, — умоляю, люди, вас,
Помолитесь, чтоб на помощь Хизр пришел, Иса, Ильяс!—
Но мертва, но не восходит в божью высь душа моя!

О братья, какие пришли времена!
Никчемные люди — в чести, знамениты…
Земля злодеяний и бедствий полна.
Во мраке лежит она, скорбью повита.

Но «больше давай!» повторяет мулла.
И нету неправедным судьям числа.
А если на битву страна позвала,—
Нет сабли и пики в руках у джигита.

Богач-лихоимец всечасно готов
Последнее взять у сирот и у вдов.
Он проклят народом во веки веков,
И конь его бродит — понурый, несытый.

У беков других в подчинении — бек.
Поносит хорошего злой человек.
Сосед на соседа свершает набег.
«Коль ты послабей — погибай, пропади ты!»

Завалится спать на закате аскет…
«Я — свят!» — он кричит, поднимаясь в обед.
Утрачена вера, обычаев нет.
Запутались числа, обряды забыты…

Надменные баи без бога живут,
Гостей принимать почитают за труд.
Все прахом пойдет у них, — только умрут,
И будут без почестей в землю зарыты.

Посевы мираб не снабжает водой.
Крестьяне копаются в глине сухой.
Повсюду — разор, запустенье, застой.
Арыки забиты, дороги разбиты.

Богач пожалеет несчастному грош.
Распущенной стала у нас молодежь.
У девушек скромности ты не найдешь.
К замужним любовники ходят открыто.

Фраги, ты свое превзошел ремесло,
Но ты не узнал, где добро и где зло.
Состарился ты, твое время прошло…
Сидишь, опершись о могильные плиты.

Постигая бытия
Многоцистный океан,
Славит радость плоть моя,
Дух мой песней обуян.

От печали пропадешь,
Если правде предпочтешь
Обольстительную ложь,
Соблазнительный обман.

Зеленеющим лугам,
Розовеющим садам —
Путь добра — взгляни, Адам! —
Всей земной природе дан.

Алчность молвит: «Мне бы жить,
Плотской прелести служить,
Сытно есть и не тужить
Да носить высокий сан».

Сердце молвит: «Я — базар.
Ты продашь небесный дар
За лукавство женских чар.
Я — греха живой капкан».

А перо в руке моей:
«Раскрывай тетрадь скорей!»
«Гур-ру!» — сизых голубей
Говорит гурлящий стан.

Соловей свистит: «Я тот,
Кто весну полей поет;
Кто над розой слезы льет,
А дворец мой — гюлистан!»

Плачет нетопырь: «Аллах,
Ты вложил мне в сердце страх;
Я сгорю в дневных лучах,
Спрячь меня в ночной туман!»

Дрозд щебечет: «Илляллах!»
Стриж: «Создателю хвала!»
Говорить: «Кулхувалла», —
Аист учит мусульман.

Турухтан свистит: «Ты чей?»
А удод: «Я сват царей,
Я посол в юдоли сей.
Мой владыка Сулейман».

Стрепет ходит по степям
Да глядит по сторонам,
Говорит: «Не здесь ли нам
Светлый рай обетован?»

А журавль: «Я улечу,
Я из Ганга пить хочу;
Под Багдадом разыщу
Расцветающий тюльпан».

Стонет сыч: «Я счет веду,
Числю горе и беду,
Средь руин я пропаду,
От своих рыданий пьян».

Говорит эсхак: «В плену
Солнце правды помяну.
Раб тоскующий, кляну
Знойный Шам и Шебистан».

Молвит горлица: «Живем —
Гнезда вьем, но все уйдем.
В три прута я строю дом:
Что мне гром и ураган?»

Молвит ястреб: «Жизнь мою
Я провел в лихом бою.
Яд воспоминаний пью,
Брошенный в тюрьму буян».

Куропатка: «Я молюсь».
Утка: «Я в мольбах клонюсь».
Долетает белый гусь
До пределов горных стран.

Голубок охрип от слез,
Горд павлин, да безголос.
На семьсот ладов кикнос
Воспевает Хиндостан.

Мудрый попугай постиг
Человеческий язык,
Жить среди людей привык,
С ним беседует султан.

«Предан Истине святой,
Населил я край степной.
Где, друзья, детеныш мой?» —
Плачет, жалуясь, джейран.

Воет волк: «В глухом краю
Утолю я злость мою,
Нападу на след — убью!
Я — разбойник и смутьян!»

Семь земель — один чертог.
Каждой твари внемлет бог,
Злак поет у божьих ног,
Речь свою ведет бурьян.

«Все исчислится судьей:
Каждый шаг неверный твой,
Каждый помысел дурной!» —
Учит смертного Коран.

Горделивым, как Юсуп,
Терпеливым, как Эйюп,
Будь, когда ты, как Якуб,
Оставляешь свой Кенган.

Жаждет дух: «Напиться дай!»
Страждет разум: «Где твой рай?»
Да увижу горний край,
Благодатью осиян!