Ангелус Силезиус - Херувимский странник

Надежда — твой канат, надеется и грешный,
Что вытащит сам Бог его из тьмы кромешной.

Кто верует — блажен, а кто доверчив — благ,
Но для того, кто зол, и вера — злейший враг.

Я в Боге — тварь и Бог, Бог — тварь и Бог во мне,
Мы окормляем с Ним друг друга наравне.

Антихриста ищи в себе, а не окрест,
Иначе, маловер, тебя сей хищник съест.

Извергни из себя свой Вавилон [41], блудник,
Не то сам сатана в тебя вселится вмиг.

Памятозлобный знай вертит веретено,
Но как бы ни вертел, устанет и оно.

Коль скорпиона ты в самом себе узрел,
Гляди, чтоб аки бес ты сам себя не съел.

Гневливый — аки бес, скорей огонь туши,
Покуда Дух Святой не вышел из души.

Не легче ль воспарить на небо, в жизнь нетленну,
Чем бремя грешных дел тащить с собой в геенну?

Скорей, чем внити в рай удастся богатею,
В игольное ушко я вдеть канат сумею.

Из всех твоих речей что Богови дороже?
Коль скажешь ты, любя: «Всему быть волей Божьей»

И я, и тварный мир — все отзвук Божьей воли,
Когда взываем мы к Нему в своей юдоли.

Ты любишь мя, Господь, и мне прожег всю душу:
Завета я с Тобой вовеки не нарушу.

Я Богови молюсь, и вместе с Ним, и в Нем:
Он для меня и Дух, и Слово, и Псалом.

Бог любит сам себя, величит, славит, чтит,
Себе поклоны бьет, в молитве предстоит.

Ты хочешь знать, какой молитва быть должна?
Дух, что внутри тебя, то ведает сполна.

Христа приявший чист и сердцем, и умом,
Молиться может он теперь в себе самом.

О грешник, мнишь ли ты, что вопль истошный твой
И есть хвала Тому, кто возлюбил покой?

О Боге что сказать? Ведь Он невыразим:
Молись Ему в душе, без слов беседуй с Ним. *

Я весь (о благодать!) из Божьей плоти сделан,
Он может жить во мне, когда б ни захотел Он.

Оставь открытой дверь, Дух Святый внидет в дом,
Бог Сын и Бог Отец, все три лица в одном.

Кто возлюбил Христа в смирении своем,
Того призрел сам Бог и поселился в нем.

Любовь — алхимия, творяй [44]из ничего:
Во прахе злато зрит, а в твари — Божество.

Дабы любовь могла тебе бесстрастье дать,
Ты должен Божеством, Бог — человеком стать.

Дух Святый разожжет, Отец — испепелит,
А Сын возьму золу и в злато превратит.

Как золоту не быть ни черным, ни железным,
Так человечьих лиц нет в Царствии Небесном.

Как злата и Свинца союз нерасторжим,
Так неразлучен Бог с тем, кто обожен Им.

Золотоносный чист, а Богоносный благ,
А ты лежи в грязи, коль все тебе не так.

Как злато злость льет, густея и блестя,
Так благоносный Бог блаженством полнит тя.

Что нужно, дабы ты любимым Сыном стал?
А нужно, чтоб Отец в тебе Себя признал.

Коль с Божеством моим я в сердце не един,
То не Отец он мне? и я Ему не сын.

Доколе, как дитя, не умалишься весь,
Дотоль и Царствия ты не обрящешь днесь.

Коль Божество свое в младенце Бог явил,
То мне и самый Бог, и сам младенец мил.

В младенце явлен Бог: ты скажешь мне: «Дитя»
И Богом наречешь обоих нас, шутя.

Мне Бог — Отец и Сын, но Сын Ему и я:
Мы оба — как же так? — Друг другу сыновья.

Троичность Божества скрывается во всем,
Так сера, соль и ртуть во всех вещах — втроем.

Как серебрят металл — подробней замечай,
Чтоб знать, Каким путем и ты обрящешь рай.

Лишь в человечестве и существует Бог,
А без него бы Он пропал, иссяк, засох.

Восстань! Грядет Жених [46], не поспешишь теперь,
Другие внидут вонь [47]да и захлопнут дверь.

Готова трапеза у Агнца кровь на ранах:
Но избраны на пир, увы, не все из званных [48].

Твой свадебной хитон соделан Духом Божьим:
Наденешь ты его, и станешь вмиг пригожим. [49]

Столь необъятен Бог и в мыслех, и в делех,
Что не познал и Сам Своих деяний всех.

Безгласных тварей нет, всяк вторит Божеству,
И славя, и хваля, во сне и наяву.

О человек, внемли, как птицы гомонят,
Все разное поют, а попадают в лад.