Бертольд Брехт - Стихотворения. Рассказы. Пьесы

Оставьте ваши надежды,
Будто вы рождены для поста президента.
Но — разбейтесь в лепешку —
Научитесь себя вести по-иному,
Чтобы стало возможным терпеть вас на кухне.

Заучите еще азбучную истину.
Азбучная истина такова:
С вами справятся .

И не размышляйте над тем, что вы хотите сказать:
Вас не спрашивают.
Все едоки в сборе,
И одно лишь надобно здесь — рубленое мясо.

(Но это пусть вас
Не лишает присутствия духа!)

Здесь твой дом,
Здесь ты можешь сложить свои вещи.
Мебель можешь переставить по своему вкусу.
Скажи, что тебе еще нужно.
Вот тебе ключ.
Оставайся здесь.

Здесь жилье на всех нас,
И для тебя комната и постель.
Ты можешь нам подсобить на дворе.
У тебя есть своя тарелка.
Оставайся здесь с нами.

Здесь твой угол,
Постель еще совсем чистая,
Здесь спал только один человек.
Если ты брезгуешь,
Сполосни оловянную ложку в бочке.
Она станет чистой.
Оставайся у нас здесь.

Здесь моя комната,
Давай быстро, а то можешь остаться
И на ночь, но за это особая плата.
Я не стану тебя беспокоить.
Впрочем, я не больна.
Здесь тебе будет не хуже, чем где-нибудь.
Так что можешь остаться.

Мне часто снится ночами: я
Уже не могу заработать на жизнь.
Сколачиваю столы, а в этой стране
Они никому не нужны. Торговцы рыбой
Говорят по-китайски.

Мои ближайшие родственники
Отчужденно глядят на меня.
Жена, с которой я спал семь лет,
Вежливо раскланивается со мной в прихожей
И проходит с улыбкой
Мимо.

Мне известно,
Что крайняя комната опустела,
Мебель уже вынесли,
Выпотрошены матрацы,
И сорвана занавеска.
Короче, все сделано для того,
Чтобы мое грустное лицо
Побледнело.

Белье, висящее на дворе
Для просушки, — мое белье, я узнаю его
Точно. Вглядевшись пристальней, вижу,
Разумеется,
Швы и заплатки.
Кажется,
Будто меня раздели. Другой
Кто-то живет здесь и даже
В собственном моем
Белье.

В день, когда неизвестный павший солдат
Под орудийный салют уходит в могилу,
В этот день от Лондона до Сингапура
Прерывается всякий труд —
В полдень, с двенадцати двух
До двенадцати четырех, — на целых
Две минуты, так будет почтен
Неизвестный павший солдат.

Но, наперекор всему, не следует ли
Распорядиться, чтобы
Неизвестному пролетарию
Из больших городов обжитых континентов
Была наконец оказана почесть.
Неизвестному из прохожих,
Чье лицо неотчетливо,
Чья странная суть ускользает,
Чье имя затеряно в шуме.
И в интересах всех нас,
Чтобы этому человеку
Оказали почесть по праву,
Назвав по радио адрес:
«Неизвестному пролетарию».
И чтобы
На минуту замерли люди
На всей рабочей планете.

В родных деревнях мы остаться хотели.
На это нам разрешенья не дали.
К несчастью, риса мы взять не успели
В ту ночь, когда нас на платформу загнали.

Крытых вагонов нам не осталось. Скоту
Их предоставили. Он чувствителен к скверной погоде.
Все мы простыли в ночку холодную ту,
Куртки у нас отобрали в походе.

Мы все добивались, кому же мы все же нужны,
Но наша охрана не отвечала на это.
«Кто дышит в ладони, тому холода не страшны».
Другого от них не слыхали ответа.

Поезд доехал до крепостных ворот.
«Скоро приедем». Мы слушали это доверчиво.
Холоден слишком для бедных людей этот год.
Шел третий день. Все мы замерзли до вечера.

Знаю, тебя не прельстит работа!
Нет, не работой жив человек.
Но ради денег не жалко пота,
Денег еще никто не отверг!

Страшная злоба миром владеет,
Каждый каждому ставит капкан.
И потому добивайся денег!
Злобы сильнее любовь к деньгам!

Деньги имеешь — и все на свете
Липнут к тебе. Ты солнечный свет.
Денег нет — отвернутся дети,
Объявят: у них, мол, родителя нет.

Деньги имеешь — и все трепещет!
Без денег и славы не обретешь,
Деньги свидетелей обеспечат!
Деньги — истина. Деньги — мощь!

Тому, в чем жена поклялась, доверься.
Без денег — тебе не видать жены,
Без денег — вырвет тебя из сердца,
Без денег — звери одни верны.

Люди так никого не боготворили,
Даже богу воздали меньшую честь.
Если хочешь, чтоб корчился враг в могиле,
Напиши на надгробье: здесь деньги есть.

Признаемся: у нас тонка кишка!
С тех пор как переспал с женою друга,
Я плохо сплю: не пропущу ни звука,
Перегородка у меня тонка.

Их комната соседствует с моей,
И вот что изнуряет совершенно:
Когда он с ней, я слышу через стену,
Когда не слышу, то еще скверней.

По вечерам, когда сидим и пьем
И у него погасла сигарета
И значит, что они уйдут вдвоем.

Я доливаю рюмку дополна,
Хочу, чтобы она была пьяна
И утром чтоб не помнила про это.

У акулы в пасти зубы,
Пожелаешь — перечтешь!
А у Мэки — острый ножик,
Только где он — этот нож?!

Ах, красны акульи зубки,
Если кровь прольет она.
А у Мэки на перчатках
Ни соринки, ни пятна.

Вдоль зеленой нашей Темзы
Горожане мрут и мрут, —
То не мор и не холера —
Мэки-Нож резвился тут.

Найден труп у парапета,
А убийцу не найдешь.
В переулок скрылся некто
По прозванью Мэки-Нож.

Где ж вы, денежные люди?
Где Шмуль Майер, где старик?
И у Мэки деньги Шмуля,
Но на это нет улик.