Дмитрий Цыбулин - Покаяние

И мутным испуганным взором окину
Извечный бардак в отупевшей главе.
Я снова не выберусь из паутины
И спать упаду в лопухах во дворе.

Голый на кухне холодной,
После скандалов любви,
Я молодой, но не модный…
Душу ты мне не трави!

Не горячись понапрасну
И не клянися ты мной.
Я постаревший, но страстный,
С не поседевшей главой.

Сколько верёвке не виться,
Шея поплачет о ней.
Надо же было родиться
Мне среди пасмурных дней!

Ты мне нагадана миром.
Я и не гад, и не свят.
В светлой холодной квартире
Я написал наугад

О не сложившейся роли,
О не сбывшемся сне.
Драки, сердечные боли:
Всё это плачет по мне.

Плакал и я, напиваясь.
Кто эти слёзы поймёт?
Поэт, не достигнувший рая,
В ад его бес не возьмёт.

Нет на таких, нынче, моды:
Голым не сыплют салют.
Совесть времён и народов,
Коих народы не чтут.

Год молчанья и измен —
Обычный год.
Воет ветер перемен,
Осушая пот
Липкий после сна.
Запах этих стен
До рвот
Надоел совсем!
Вот-вот,
Я сойду с ума.
Что во мне не так?
Как быть?
За какой пятак
Пропить
Виды из окна?
Мне бы Божий знак
Забыть!
Я не знаю, как
Решить
Формулу вина.

Безумие накрыло эту полночь.
Зима тревожно спит, не видя сны.
В который раз прошу у Бога помощь,
Кляня себя за тяжесть всей вины.

В который раз я ленью измордован
В бетонной клетке комнаты чужой.
В который раз твержу я это слово,
Которое не пустит снова в бой.

А я почти убит и похоронен —
Живой мертвец с истлевшею душой.
Печаль-тоска в бокале не утонет,
И ласки девушек мне не дадут покой.

И Истина мне не даёт вернуться
Туда, где ещё верят мне и ждут.
И шансы, словно струны, звонко рвутся;
И все мосты за мною снова жгут.

И я уж не метаюсь, я спокоен.
В который раз с тоскою жду конец.
Как богатырь, который вечно болен,
Как совестью израненный подлец.
И, может быть, я не вернусь обратно.
Зима проспит пришествие весны.
Я всё равно буду просить не внятно
Прощение за тяжесть всей вины.

Душа переболела и остыла,
Меж двух дорог свернула не туда.
Меж небом и землёю бродит сила.
Но тщетно вилами рисуется вода,

И хмурится, порою, подсознанье.
Потомков памяти невольные стихи
Слагает дух, ушедших на закланье
По лунной тропке, на лице реки.

Душа уж и не вспомнит, как устала,
Когда горела. И мольба
Меж небом и землёю затерялась,
Как родина казнённого раба.

Пока ещё не приняты уставы,
Дела потомков всё ещё плохи.
Но уж трубит десятою октавой
Безумный гений музы и строки.

Проснётся, может быть, ещё свобода,
Когда меж строчек сбудется судьба.
Пройдёт, быть может, год за годом,
И доберётся к небесам мольба.

Всё это странно и нелепо.
Для Вас, читатель, я — поэт.
Но я могу поклясться небом
В том, что меня на свете нет!

Нет, не любил я, не любимый!
Нет, не бросал стихи в огонь!
Весь путь, наигранный и мнимый,
Мне не ложился на ладонь!