Сергей Виноградов - Сквозь високосный год

Не помнит заяц, как он мчался
Из леса в лес, забыв про месть.
Нашёл нору и постучался…
А вдруг опять там кто-то есть?

Но никого в норе. Записка,
Знать от зайчихи. Где ж она!
И почему пустая миска?
И странно, даже тишина…

А вдруг я снова перепутал!?
И страшно стало Зайцу вдруг…
…Он под кустом проснулся утром,
А рядом Кролик — старый друг…

В зоопарке, как не странно,
Вдруг пропали все бананы…
Загрустили обезьяны…
И однажды утром рано
Собрались на общий сход:
Почему и кто так хочет
Обезьяний их народ
Весь оставить, между прочим,
Без бананов. Вдруг на год?
Вдруг на два? На пять быть может?
Кто прислать бананы сможет?

Оказалось, что никто!
Про Европу всё зато
Рассказали обезьянам
И не слова про бананы…
И тогда они решили:
Если бы в Европе жили,
Было б всё у нас не так…
И пошёл средь них бардак:
Может быть, в ООН напишем?
Нет, в ООН нас не услышат,
Да и почерк не поймут…
Это всё мартышкин труд!
Если уж писать — так прямо
На знакомого — Обаму…
Он нас — обезьян поймёт
И к себе в ЕС возьмёт,
А потом глядишь, и в НАТО…
Не в зоопарк идти ж обратно!

…А под утро, как не странно,
Привезли вагон бананов
С надписью на иностранном…
С маркировкой «ю эс эй»…
Чтобы жилось веселей!
В обезьяннике довольны:
Ведь нашлись же сердобольные!
Лишь один орангутанг
Проворчал: потом и танк
Вам пришлют, а вы и рады.
Нам бананов их не надо!
Но он был всего один…
А вокруг: съедим, съедим!

…Басня ложь, но те бананы —
Обезьяннего майдана
Было только лишь начало.
И что стало? То и стало…

В Петрограде февраль. До весны полнедели
И весна вроде близко, но метёт и метёт…
Как же нам надоели и февраль и метели
Только к нам вместо марта
Кто-то в красном идёт…

Может, это весна нарядилась вдруг в красное?
Может, новая мода во всём красном ходить?
Только сердцем я чувствую
В красном что-то опасное,
Хотя сердце не может это мне подтвердить…

Говорят, красный цвет — цвет, любимый в России
Это цвет красоты и, конечно, любви…
Если бы вы меня не сегодня спросили,
Я быть может ответил вам, но не так, как мне вы…

Ведь всю правду о красном
Мы узнаем чуть позже…
А пока красный март в феврале к нам пришёл
И пока не царя в марте мы уничтожим
А себя и империю. Так, чтоб Бог не нашёл…

Но недолго свободе, в её красных нарядах,
По проспектам гулять в Петрограде моём…
И заменит на кровь нашу красную радость
Скоро Красный Октябрь. Лишь тогда всё поймём…

Вся наша жизнь — наш выбор. И не наш…
За нас без нас он сделан был когда-то
И Бог на небе — наш Судья и Страж,
Чтобы спросить за всё с нас виноватых…

За выбор тот не наш. И за грехи,
Которые потом мы совершали,
Нас, не деля на добрых и плохих,
Однажды всем свой божий счёт предъявит…

И каждому воздаст он по делам
И спросит с каждого за выбор этот прошлый
За жизнь, из рая превращённую в бедлам,
И за любовь реинкарнированную в пошлость…

Что мы ему ответим в час суда
Что мы здесь не причём? Что божьей волей
Пришли мы подневольными сюда….
К нему же возвратимся мы тем более!

Поймёт ли Бог нас — знать нам не дано…
Мы жизнь себе не выбирали сами,
А если б и могли, то всё равно
Грех первородный будет между нами…

Из года в год живём мы и растём
Растёт наш город и стареет с нами,
Но день придёт — мы из него уйдём
С делами нашими и даже с именами

Другим, своё освобождая место…
И будет город наш опять стареть,
Уже с другими — более известными,
Ведь вечное — не может умереть!

Я лично не в обиде. Вы — не знаю?
Возможно, мы ещё сюда не раз,
Придём, уставшие от вечности и рая,
Жаль, только не узнают, бывших, в нас…

Пока же город этот — он наш город,
В котором долго нам ещё стареть…
И было бы, конечно, очень здорово
По старости совсем забыть про смерть…

Вы видели цветную тень когда-нибудь?
И я её не видел. Почему?
А может, просто не было желания
Вглядеться в нашу собственную тьму?

Не зря же говорят — душа — потёмки,
Чужая — да. А в нашей — божий свет?
А может в ней давно одни обломки
И Бога в ней давным-давно уж нет?

Не от того ли тень чернее ночи,
Что в душах наших нет уж всё равно
Других цветов? А сами, между прочим,
Мы лишь актёры чёрно-белого кино…

…Хотя всё это лишь предположения…
Не будет света и исчезнет тень.
А свет — есть Бог. А наша жизнь — движение
Из вечной тьмы, из тени в божий день.

…Но вырваться из лап её не можем —
Вот нам и кажется, что наша жизнь идёт
За тенью вслед. На нашу тень похожа.
На самом деле всё наоборот…

Из Рая изгнанные,
В тёмном подземелье
Поэтов души жили в мраке вечном…
Но две из них
Однажды вдруг сумели
Из вечности прорваться
В бесконечность…

И так летали бы
Быть может бесконечно,
Но нас с тобой
Те души вдруг нашли…
Случайность или чья-нибудь
Беспечность…
Но в этот миг
С тобой мы в мир вошли!

И души те по праву
Стали наши…
Одна моя —
По всем её приметам…
Другая — Музы
И не просто музы —
Она была душой
Жены поэта!

Взрослели мы,
А души терпеливо
Сидели в нас,
Свой, дожидаясь, час…
И вот когда
Мы встретились счастливые —
Поэт и Муза…
Наши души в нас
Наверное, от счастья ликовали
И вспомнили про рифмы
Тут же вновь
И первый поцелуй зарифмовали,
Конечно же,
Со строчкой про любовь…

…Надеюсь, что поэт
Мне неизвестный
Не будет обижаться на меня,
Что у него и музу
И невесту
Увёл я…
Ведь теперь мы с ней — семья…

Огнём, мечом, крестом — за нашу Веру
Нас жгли, нас убивали, нас крестили
В крестовом одеянье изуверы,
Но там, на небе их давно простили…

Фанатикам — престол Христовый в Риме
Еретикам — костёр и вечный ад…
А у толпы — конечно не спросили —
Такого Бога люди те хотят?

Готовы ли они тому поверить,
Кто им принёс за Веру только смерть?
И на себе готовы ли проверить,
Чтоб вечно жить — им надо умереть?