Сергей Виноградов - Сквозь високосный год

Ну, что ж, я рад, что вместе мы взрослеем
И будем продолжать взрослеть всегда…
Вдвоём оно, конечно, веселее,
И вспоминать о детстве иногда

Конечно, интересней тоже вместе!
— А может, дед, в кино пойдём опять?
— Про первую любовь? Тебе уж десять!
А мне всего — тринадцать раз по пять…

Широка ты река — Парана
И хотя нам милей тихий Дон
Так случилось, что эта страна
Нам теперь и станица и дом…

Мы в России изгои теперь,
Но она в нашем сердце и здесь.
Мы любовь к ней несли через смерть,
Так же как офицерскую честь…

Будь же ты этот новый наш Рай
Частью нами любимой страны…
Ты прости чужаков, Парагвай,
Что в Россию мы все влюблены…

День придёт, и мы спросим себя —
Кого любим не меньше России?
Если надо — умрём за тебя,
Но её позабыть — не проси их…

…Парагвай — нет нам ближе страны
О России — лишь капелька грусти,
Да кресты на могилах родных
И фамилии буквами русскими.
А ещё Божьей Матери Храм,
Как частичка чужой нам России…
Но родиться могли б мы и там
…Значит, мы не совсем ей чужие?

Как над Доном тихим утро разливалось,
Белыми туманами окутав берега,
До войны проклятой и дня нам не осталось,
Но о том не ведали мы с тобой пока…

По степи широкой всю ночку прогуляли
У затона тихого простились — как всегда…
А там за горизонтом — там уже стреляли
И с лихою вестью мчалась к нам беда…

Вся станица вздрогнула от звона колокольного
В первый раз проснулась, сны не досмотрев,
В это утро кончилась вольница нам вольная
И призвал царь-батюшка на войну нас всех…

Дело наше правое — воевать со славою
За Россию — матушку — мы ведь казаки!
Для тебя же, Любушка, в этом деле главное
Дожидаться нас живыми… Верно, мужики!

…Пролетело лето, а за ним второе
И ещё три осени, а потом зима…
Но в станицу дальнюю не пришли герои
Вместо них вся в красном пришла война сама…

Бабы снова в белом — плачут неумело
Разучились, видимо, даже горевать…
Иль давно привыкли. То красные, то —белые,
А свои родимые, где же? Как узнать?

…А над Доном тихим утро вновь туманное
И где-то за туманами чьи-то кони ржут…
Вновь не спит станица вся в это утро раннее
И который год уже здесь казаков всё ждут…

Красивых слов о Родине не мало
Написано и сказано не раз,
Но лучше ей от этого не стало,
Что есть мы, и что нет с ней рядом нас…

Кто любит Родину — тот о любви не будет
На митингах кричать. Тот промолчит…
Но в час беды её он не забудет
И словоблудие от правды отличит…

Не на словах, а в молчаливых буднях
В труде тяжёлом выразит любовь
И если надо ляжет своей грудью
На амбразуру или кровь прольёт…

И ждать не будет за любовь награду
Она сама — награда для таких…
Жаль только, что на всех её парадах
Мы видим, почему-то, тех — других

Любителей о Родине так много
Опять наговорить красивых слов…
Сказал я сам себе: не злись Серёга,
Всё это лишь слова, а не любовь…

Зимний дождь, зимний дождь
Зимний дождь стучится в окна.
Зимний день на сон похож
О весне пока далёкой…

В зимний день в разгар зимы
На асфальте снова лужи
И с зонтами снова мы.
Зимний дождь, ты нам не нужен…

Нам не надо твоих слёз
И без них своих хватает,
Но вернётся к нам мороз
Только в первых числах мая…

…Перепутал что-то Бог
В канцелярии небесной,
А народ всё мок и мок
И напрасно ждал чудес он…

Зима, зима… Снега, снега…
Мороз лютует дни и ночи…
В полях забытые стога,
На снежных баб похожи очень…

Зима… Дороги замело…
И не пройти и не проехать…
И всё вокруг белым бело…
Вот сердцу радость и утеха!

Но только я один грущу
О той за белыми снегами…
А мамка мне: не отпущу
На встречу с серыми волками…

Ну как же мамке не понять,
Когда влюблён — какие волки!
Любовь свою спешу обнять…
Уйду, пожалуй, в самоволку!

И сквозь мороз и сквозь снега
И сквозь метель к её порогу
Дойду. Ты ж, матушка, пока
Замолви слово перед Богом…

В белом поле я весь в белом,
Впрочем, может, и не я…
Чья душа тогда взлетела,
Если эта — не моя?

Почему тогда стою я
На пути, ведущем в рай?
Может быть, давно в раю я?
Но кричит: не умирай,
Кто-то мне… Быть может, вьюга
По другому голосит?
Может быть, хоронят друга?
…Вот же, чёртов паразит!

Обещал же, что живыми
С белых гор сойдём мы вниз…
Кто ж тогда меня по имени
Здесь окликнул? Кто ты? Жизнь!

Жизнь, которая не кончилась…
Кто ж тот — в белом? Может, ты —
Жизнь ответила уклончиво —
Всё бывает в снах пустых…

Старик какой-то — сгорбленный с клюкою,
Бредёт по жизни ноги волоча…
Я старость представлял себе такою,
И по ночам от страшных снов кричал…

И старости своей боялся очень…
Теперь, когда же сам я старым стал,
Мне старость перестала сниться ночью,
А может, я от снов своих устал?

Теперь со мной бессонница-подруга
Ведёт ночами длинный разговор
О том, что стрикам сегодня туго
Так долго жить… И прочий светский вздор…

Когда же мне она надоедает,
Я свет гашу. И спать себя ложу,
Но старость, видно, снов уже не знает
И я всю ночь, как тень её, брожу…

Точь-в-точь как в снах моих, уже далёких —
Такой же старый, сгорбленный, седой.
И сны те мне не кажутся жестокими…
…Когда ж приснюсь себе я молодой?

Никак не получается роман…
Герои все — и вовсе не герои,
Сюжет простой — он проще, чем обман,
А остальное кто-нибудь достроит
В умах своих из тех, кто прочитать
Его захочет вдруг на сон грядущий,
Сумеющий, меж строк, меня узнать,
Чем я себя в себе, и даже лучше…
Его бы я в соавторы не взял
Лишь потому, что он и сам напишет
Так обо мне, как я б не написал.
И у него роман мой точно вышел бы…
…А я на кухне сяду за стихи
И накропаю кучу рифм быстро.
Тем более, поэтов нет плохих,
Но есть зато плохие романисты…