Сергей Виноградов - Сквозь високосный год

Ну, а она жива, дерзка при этом
И не подкупна в бедности своей…
Легко могла бы денег дать поэтам —
Начни она стихи писать про фей…

Поэзию свою я не неволю —
Пусть пишет то, что важно ей самой.
Её я принял с радостью и с болью,
Как смысл существования и мой…

Когда-нибудь и ты седой и старый
Возьмёшь альбом, чтоб в детство заглянуть…
Выходит, мы тогда с тобой недаром
Нашли же способ прошлое вернуть!

Теперь мы оба здесь под алой розой
На глянцевой обложке… Открывай!
Там буду я — большой и очень взрослый.
Там будешь ты — со мной в свой первый май…

И по годам страница за страницей
Пройдись опять. Ведь некуда спешить.
Всмотрись опять в своё и в наши лица
И в них увидишь всю и сразу жизнь…

Жаль, я себя в нём больше не увижу.
Моим альбомом стала мне душа…
Возможно, и позволит мне Всевышний
Жизнь пролистать в ней так же не спеша…

Нам дни рождения давно уже не праздники,
Тем более, свои. Мы их не ждём…
Что шестьдесят, что семьдесят. Без разницы.
Мы всё равно в свой срок туда уйдём…

Туда, где время ничего не значит,
Где бездна дней откроется для нас,
А эта жизнь давно уже истрачена,
Что лишний год, что лишний день,
Что лишний час…

Они лишь цифры летоисчисления,
Чтоб не запутался в эпохах смертный люд,
Чтобы ценил не просто жизнь — мгновения,
Которые смысл жизни придают…

Наш день рождения давно не праздник жизни.
Не спорю, выпить вместе веселей.
Но, может быть, сберечь себя для тризны…
Ну, чем не повод пригласить друзей?

Пустые стены — ни икон, ни фотографий
Одни часы — за временем бегут
И наши неосознанные страхи
Они в минутах прошлых берегут…

Как в коконе у нашей прошлой жизни
Средь этих стен идёт за годом год
Лишь солнце иногда оставит брызги
И тут же вновь надолго пропадёт…

Унылая пора не осень — старость,
Когда давно увяла красота,
И вместо прошлой жизни нам досталась
Стен пустота и в сердце пустота…

И этот день настал. Последний съезда день.
И многим в зале стало очень плохо,
Как будто Сталин или его тень
Накрыла всех. Молчание и вздохи…

И тихий ужас, тот же страх в глазах,
Когда он умер в марте недалёком…
— И надо же! Так про вождя сказать,
Несправедливо и к тому ж жестко…

— А, может быть, он прав и всё не так…
— Сказать такое — надо быть безумцем!
И тихий шёпот делегатов: Сталин враг?
— А где же невиновности презумпция?

Суд партии ещё не божий суд!
— Ох, головы слетят опять с кого-то…
…Наоборот — найдут и вознесут
На место Сталина другого патриота…

Лет через двадцать. А пока — лишь шок…
И трепет душ мятущихся в испуге:
И как он мог? И всё-таки он смог!
Опаснее друзей лишь только слуги…

…В шестидесятый раз напомнит время
Нам эту дату. Только вот зачем?
Он проклят был тогда! Увы, не всеми,
И даже уважаем кое-кем
Он до сих пор, из нынешних живущих,
И лик его иконой стал для них,
Опять с трибун народ туда зовущих —
В те сталинские проклятые дни…

От лозунгов их снова шок и трепет…
Не лучше ли и им собрать свой съезд
И также рассказать народу честно,
В чём их теперь во власти интерес?

Чтобы потом, имея прошлый опыт,
Не проклинать нам будущий Гулаг…
…А в зале страх. И шёпот, шёпот, шёпот,
О том, что сорок лет всё шло не так…

И снова март. В день смерти и забвения
Гвоздики красные несут ему толпой
Те, не познавшие Гулага унижения,
Но верные Ему в тоске слепой…

А он лежит и в ус себе не дует,
Ему плевать на этот маскарад —
Ведь он по Мавзолею лишь тоскует,
Ведь там он был! Так хочется назад…

Но разлучили два великих тела
Совсем не эти… Эти — болтуны.
Нет Берии на них — вот было б дело,
А польза, и какая, для страны!

Как жаль, что те, у Сталинского бюста,
Слова вождя не слышат никогда…
Им стало бы от них совсем уж грустно —
Их час ушёл, как Сталин, навсегда…

Уже давно не снятся сны цветные
В них красный цвет мне чёрный заменил
Остались в белом только лишь святые,
Как в своей жизни я их не чернил…

Остались в белом белые гвардейцы
И в чёрных кожанках сотрудники ЧК…
В снах этих чёрно-белых, я надеюсь,
Осталась капля истины пока…

Пока меня жизнь эта не сломала,
Я только в снах надежду нахожу,
И от вранья и пошлости, усталый,
Туда, в мир снов, обратно ухожу…

….Когда-нибудь останусь там весь в белом,
С душою не запачканной об ложь…
Хотя, конечно, очень бы хотелось,
Чтоб свет наш белый был на белый сон похож…

В июне снег, быть может, нам приснился
А, может быть, мы все сошли с ума
С утра июнь в февраль превратился
И на дворе июньская зима!

И за окном опять метут метели
И на листве зелёной белый снег
Бывают чудеса и в самом деле
Хотя бы только раз за целый век!

Мы обуваем валенки скорее…
Я — санки из чулана достаю…
Ура, зима! Но открываем двери
На улицу спешим… А там июнь!