Юн Фоссе - Стихи

я был первым
я буду последним

я буду
тем что горит
и что течет
тем что вздымает
и что опускает

я буду расчищать
и строить

жать и сеять

заносить серп
и сушить сено

косу править
ворочать почву

да, здесь я пребуду
буду жить
все снося

неся камни и
жерди и туши
брата и мать
и отца

как дед не буду нет,
только не он
но всегда как отец

вижу теперь — будто
в божественном свете —

что и серп и коса

перегной и вода
огонь и небо

все это станет
моим

все станет
мной

все упало
во фьорд
небо
горы и свет
синее в синее
серое в серое
сырое в сырое
всё во всё

все упало
во фьорд

дорога
извилиста и узка
высечена из камня

весь этот камень
народившийся
когда-то: он на отмели
в стенах церкви
на картофельном поле
и откуда он
взялся

даже дома и те
серые валуны
и дым из труб
серый-пресерый
но есть ведь
и сочная трава
шумящая листва и
воскресные облака

то там
то сям

туда-сюда
туда-сюда

а под землей
ростки

зеленые пальчики
всё тянутся
и тянутся

сквозь перегной
сквозь перегной

темную почву-мать

к свету
к свету

Волны подобны годичным кольцам
после первой капли
окружают исходную точку

под нависшими тучами
в свободном падении

прошлое преломляется на свету
как пыльное воспоминание
с окна утренняя роса
испаряется улетучивается

побочные эффекты
пульсируют в кровотоке
когда поверхностное натяжение
нарушается
доплеровские звуки сердца
в пути к другому морю времени

мозаика: силуэт матери
на глиняном кувшине
в музее что вбирает каждую каплю
из зияющих в небо отверстий

смерть не прозрачна
смерть не черная дыра позади всего
где в космический вакуум
затянуло слова

кровообращение букв не знает захода
на новый круг, глазные яблоки разрывает
чернотой языков
рентгеновский снимок не лжет
но смерть не диагноз

смерть — это знаки
прочтенные прежде
чем их начертают

она клонирует давний сон одного ее лопатки
китайца
бабочка в остатках куколки осколки языка с подрезанными
крыльями

влетает в открытое окно как две каменные скрижали
на мониторе разбитые тяжестью слов

до́лжно не должно

веки смежились кумранские свитки развернуты
окутанная под рентгеновским взглядом
гадающим

экранным коконом по темным фигурам
в ожидании приговора томографической каллиграфии
она очнется с оттиском сна где мозг подобен бабочке
зеркально обращенными буквами уносящей мысли
клавиатуры на лбу к еще не существующим историям

снегопад — это было
будто ты в круге света
А за спиной — облака в небе

за ладонями — глубь дней, и
она засыпала, склонившись к лампе

всю ту осень и зиму. И вкус
языка во рту. Быть ребенком, быть маленькой
И круг света: снег, снег

пепел на снегу

мелкий дождь со снегом

Сплавившийся пластик
обгоревшие клочки бумаги
и сквозь них, мерцанием —
ангел, что целует ее стопы

На снегу — каверна от костра.

мелкий дождь со снегом

пятно пепла. Черный
снег. И белизна

между зеленью и синевой, там
там, может, Бог

в первый раз: снег
со стороны острова в тумане
женщины идут домой
прижимая к груди руки
Сердце на осколки — зеркалом

и против ветра
в черной коже:
между зеленью и синевой я вижу Бога
Руки прорастают из земли

руки — будто крылья мошкары. Напев
звездной прядью
опадает
в море

Грудь зеленая холма
Бабочек полет и синь

за городом голо все и пусто
видно далеко и свет
как день без ночи
как жизнь без снов
без любви того, кто спит и видит сны
где — сияние
где — разлука
где какой-то другой город
где ты сам — другой
в других объятьях
где ты лишь объятие другого
и сон

не свеча
но облак света облак
тьмы
будто — свет что не проводит грани
между тьмой и светом
что в душе хоть не душа она
в той ночи имя которой день и ночь
и которая ни ночь ни день
мысль какую и нельзя помыслить
вид какой от века не увидишь
протяженность что не протяженность
море и небо
что вовек пребудут
и есть
то что есть

больше ничего
идти и видеть
все — лишь трещина
между водой и небом

(ну, еще закурят те
кто хочет различить еще хоть что-то)

I
небо — свет мерцающий сквозь
воды тихо текущей реки — облака
и во мне
так же мерцают
знание и надежда
земля и камни
море и небо
жизнь и смерть
II
я — мерцанье
она — это не я
в ком спокойствие этой реки
что мерцает
как небо
как облака
как я
в этом нашем ничто

разноцветье старых лодок
и трески
на палубе
отблескивающей солнцем
море блики на воде
все это — вместе с треньканьем гитары
девушка танцует
тьма расползается там где-то
накрывая
причал у фьорда
где вестландцы
собрались и молятся
за город по ту сторону фьорда
который исчезает
просто еще один город
исчезает за кормой

камень за камнем
за морем море
и одно лишь небо
широко как море
а оттуда видно