Октавиан Август - Поздняя латинская поэзия

Перевод по изд. Даффа (см. примеч. к Авиану). Будучи популярным школьным чтением, это сочинение сохранилось во множестве рукописей со значительными вариантами (некоторые из них, представляющие, по-видимому, остатки более полных редакций, помещены в «Дополнении»); можно заметить и попытки христианизировать «Катона» (см. ниже вариант к II, 2), но далеко они не пошли, и языческих мотивов (гадания, жертвоприношения и пр.) сохранилось немало. Набор прозаических сентенций, открывающих сборник, представляет собой или школьные резюме по двустишиям, или, наоборот, исходные темы, на которые сочинялись двустишия; второе вероятнее. Набор одностиший, примыкающих к сборнику, — преимущественно продукт позднейших школьных подражаний (вплоть до раннего средневековья); «дополнение» к ним извлечено Э. Беренсом из цикла «Правила жизни», приписываемого Колумбану (VII в.). Дистихи начали сочиняться еще в III в. (дистих II, 3 известен в надписи этого времени); в начале IV в. они уже упоминаются с именем «Катона»; в рукописях они озаглавлены «Изречения Марка Катона к сыну своему», «Книги Катона-философа» и др. Под Катоном имелся в виду, конечно, Марк Порций Катон Старший, цензор 184 г. до н. э., знаменитый образец древнеримской доблести и нравственности, среди сочинений которого были и книги «К сыну», и «Слово о нравах», и «Изречения» (в прозе); до поздней античности они не дошли, но память об их существовании побудила приписать Катону и новосочиненные «Дистихи». Э. Вине, издатель Авсония, видел в одной несохранившейся рукописи (принадлежавшей Бозию, известному поддельщику) заглавие, начинавшееся «Дионисия Катона изречения к сыну своему…»; на этом зыбком основании автора сентенций иногда называли «Дионисием Катоном». В средние века «Дистихи Катона» были переведены на все новоевропейские языки (вплоть до чешского, кельтского, исландского и новогреческого) и входили в учебные пособия до самого XVIII в.

Вторая книга двустиший. Вступление. Перечисляются «Георгики» Вергилия , несохранившаяся поэма «О травах» Эмилия Макра (современника Вергилия), «Фарсалия» Лукана (спутанного с Силием Италиком: в некоторых рукописях не гражданские , а пунийские распри), «Наука любви» Овидия.

2. Вариант первого стиха (христианизованная редакция): «Таинства божьи оставь, познать небеса не пытайся…»

26. Ср.: Авсоний, «Эпиграммы», 33.

27. Имеется в виду двуликий бог Янус.

Четвертая книга двустиший, 6. В подлиннике игра слов: «verbera» — «побои» и «verba» — «слова».

Одностишия 54–55 повторяют двустишие I из «Дополнения».

Перевод — по тексту «Латинской антологии» (см. ниже), Р. 286. Б. 440. Об авторе «Загадок», «Симфосии-схоластике», ничего не известно; техника его стиха и стиля указывает на то, что писал он не позднее IV — начала V в. В рукописях сохранились следы того, что эти «Загадки» приписывались когда-то Лактанцию, отцу церкви начала IV в.; но такое авторство маловероятно. Кроме основных рукописей «Латинской антологии», сочинение переписывалось и отдельно, с некоторыми вариантами; из него заимствованы загадки, вошедшие в сказочную «Историю Аполлония Тирского» нач. VI в. (на сюжет будущего Шекспирова «Перикла»), им пользовался в VII в. Альдхельм, сочиняя свои собственные «Загадки».

Вступление. В большинстве списков вступление открывается двумя стихами, которых в Салмазиевской рукописи нет:

Секст — лицо неизвестное, и двустишие, скорее всего, представляет собой интерполяцию. Вступление описывает зимний праздник солнцеворота, Сатурналии, когда дозволялись любые карнавальные вольности.

Ведь неразумно казаться разумным … — реминисценция из Горация, «Сатиры», II, 3, 40.

1. Грифель, или стиль, представлял собой палочку, острую с одного конца и закругленную с другого: острым концом писали на воске, закругленным стирали ошибочно написанное.

2. Тростник дружен с… богом Паном, так как из него изготовляются свирели-сиринги (Сирингой звали нимфу — возлюбленную Пана, обратившуюся в тростник), и несет помощь языку как перо для письма на папирусе и пергаменте.

3. Вариант чтения ст. 2: «Тот свободным рожден, кто носит подобное бремя». Перстень был знаком принадлежности к привилегированному всадническому сословию.

9. Учение о круговороте воды в природе было знакомо античным физикам.

15. Общим убеждением в античности было, что гадюка, рождаясь, прогрызает утробу матери и умерщвляет ее; этот образ охотно использовался моралистами.

17. В паука считалась превращенной пряха Арахна, состязавшаяся в искусстве с самой Минервой (Овидий, «Метаморфозы», VI, 1–145).

18. Смысл третьего стиха темен, перевод — условный (по поведению улиток можно гадать о погоде?).

20. Панцирь черепахи служил материалом для инкрустаций (двери и ложа с черепаховыми украшениями упоминаются у Вергилия и Марциала) и для резонаторов у лир ( петь я могу …).

23. … и мнимого ветра — т. е. взмаха руки или опахала: неуклюже-изысканная перифраза в подлиннике.

24. … имя мое многосложно … — по-видимому, намек на то, что латинское название хлебного червя — curculio (с народной этимологией из gurges — «прорва» и gula — «глотка») слишком громоздко для такого маленького существа.

25. Игра слов: «Мус» (мышь) было потомственным прозвищем в древнем консульском роде Дециев.

26. Буква… небес … — «потому что строй журавлей в воздухе имеет форму буквы» (примечание в средневековой рукописи). Тот же образ — у Клавдиана, «Гильдонова война», 476–477. Далее речь идет о сказочных войнах журавлей с пигмеями, упоминаемых еще Гомером.

30. Одна из древнейших античных загадок: по преданию, ее загадали рыбаки проходившему мимо старому Гомеру, и он умер от стыда, что не смог ее разгадать.

32. Обыгрываются три значения слова «тавр»: «бык», «горный хребет в Малой Азии» и «созвездие Тельца».

35. Мифическая коза Амалфея вскормила своим молоком младенца Зевса-Юпитера, скрываемого от отца его Кроноса-Сатурна.

36. «Orcus» (Орк) — латинское имя бога Аида, созвучное слову «porcus» — «свинья».