Октавиан Август - Поздняя латинская поэзия

Пусть шаловливы стихи — жизнь непорочна моя. [282] Марциал — I, 4, 8 (пер. Ф. А. Петровского).

…которых матушки стараются затягивать:
И грудь в бинты, и плечи вниз, чтоб выглядела стройненькой! [288] … которых матушки … — Теренций, «Евнух», 313–314.

Есть и у Муз забавы свои, [290] Ст. 1. Есть и у Муз забавы свои … — Э. Ф. Корпе напоминает, что в 370 г., незадолго до стихотворения Авсония, был издан указ Валентиниана I, имевший целью как раз усмирение нравов римских школяров. мой маленький внучек.
Не без досуга и служба Камен: не всегда нависает
Властный учительский крик и пугает немилая строгость.
Время занятий и время досуга идет чередуясь.
5 Много прочесть и много запомнить — хорошее дело,
Но ведь без отдыха тоже нельзя. По-гречески «школа»
Значит «досуг» [291] Ст. 6. По-гречески «школа» // Значит «досуг»… — буквальное значение слова «schole» (досуг от дел, пригодный для учения). — и он не во вред потрудившимся Музам.
Будь уверен, что ты отдохнешь в надлежащее время —
И оттого прилежно учись. Чем дольше работа,
10 Тем утешней просвет: ведь бывает конец и усердью,
Если непраздным часам не явится сменою праздник.
Будь же спокоен, стряхнуть не пытайся учебную упряжь,
С легким сердцем учись! не так ведь уж грозен учитель.
Пусть он мрачен и стар, и голос его неприветен,
15 Пусть у него на челе угрожающе морщатся складки, —
Ты, хоть раз увидав его добрым, забудешь о страхе.
Правду тебе говорю. К морщинистой тянется няне
С рук материнских дитя; трясущихся дедку и бабку
Предпочитают отцу запоздалые баловни-внуки;
20 Не был кентавр фессалийский Хирон Пелееву сыну
Пугалом; не был Атлант, потрясавший лесною сосною,
Страшен Амфитриониду; [292] Ст. 20–22. Ср.: «К читателю», 31 и примеч. о нет! по-доброму кротки,
Ласковой речью они сердца покоряли питомцев.
Так не тревожься и ты, свистящие слыша удары
25 В школе и над собой седины свирепые видя.
Страх обличает того, кто слаб; а тебе ведь бояться
Нечего — будь же тверд: когда просыпаешься утром,
Пусть не смущают тебя ни всхлесты, ни вскрики, ни страхи,
Ни потрясаемый жезл тростяной, ни открытые розгам
30 Спины, ни бич, до поры притаившийся в кожаных ножнах,
Ни под учениками от дрожи скрипящие скамьи, —
Все это лишь показной и вовсе не надобный ужас.
Твой отец, твоя мать умели ему не поддаться,
И оттого моя старость при них была безмятежна.
35 Сколько еще мне судьба отмерила старческой жизни,
Я не знаю; но ты ее скрась мне хотя бы надеждой,
Первый мой внук, что назван отцом по имени деда!
Мальчиком вижу тебя, и юношей скоро увижу;
Может быть, доживу до того, что увижу и взрослым
40 Если же нет, то надежда при мне, и она не напрасна,
Что не устанешь и ты, как отец твой и дед твой когда-то,
Трудных искать венков, чтобы той же тропой красноречья
Следовать ввысь, по которой и я восходил, и за мною
Твой проконсул-отец [293] Ст. 44. Проконсул-отец (точнее, отчим) — Талассий, проконсул Африки в 377–378 гг. и дядя твой, ставший префектом.
45 Все читай, что стоит читать; скажу и об этом.
Прежде всего, тебя ждут творенья отца «Илиады»
И несравненный Менандр. Повышай и усиливай голос,
Чтобы продуманный ритм обнаружить в ритмической речи.
За выраженьем следи. Когда с расстановкой читаешь,
50 То проясняется смысл и является в вялости сила.
Ах, когда доведется и мне услыхать твое чтенье?
Много уже позабыл я стихов и много рассказов
Давних времен, и трагических фраз, и комических вычур,
И песнопений для лирной игры; а ты их напомнишь,
55 И оживишь мальчишеский дух в дряхлеющем сердце.
Вслед за тобою, мой внук, повторю я и мерного Флакка, [294] Ст. 56. Мерным Флакком Гораций назван за открытие новых «мер», стихотворных размеров латинской поэзии.
Вновь заучу возвышенный звук Мароновой песни;
Также, Теренций, и ты, отборным украсивший слогом
Отчий язык, по сцене скользя на плоской подошве, [295] Ст. 59. Плоская подошва — обувь комических актеров, в отличие от высокого котурна — обуви трагических актеров.
60 Вновь развлечешь старика живою игрой разговора;
И уж послышалось мне обличение злодейств Катилины, [296] Ст. 61. Имеются в виду служившие школьным чтением сочинения Саллюстия «Заговор Катилины» и (несохранившаяся) «История», описывавшая события 78–65 гг. до н. э.: восстания Лепида Старшего и Сертория против сенатской власти, войну с Митридатом и т. д.
И полоса двенадцати лет встает пред очами
С той поры, как поднял мятеж при Катуле Лепид
И разразилась война и с внешним врагом и с домашним,
65 Коей зачинщиком был иберийский изгнанник Серторий.
Все это дед говорит не спроста, а по опыту. Много
Я обучал молодых умов и многим питомцам
Добрым питателем был. Я следил их младенческий лепет,
На руки их принимал от груди кормилицы нежной;
70 Как становились младенцы детьми — я острасткой и лаской
Их побуждал легким шагом всходить на тернистые тропы
И ожидать на них сладкого плода от горького корня.
Как подрастали они и юность была на пороге —
Я им воспитывал нрав, обращал к наукам, к искусству
75 Речи, — хотя и они безо всякой склоняли охоты
Шею под тяжкую власть и губу от узды воротили.
Трудная выдержка, горький искус учителю нужен,
Чтобы пожать наконец успех долгожданный, но редкий
И нежестокой рукой довести непокорных до цели.
80 Все это я перенес, и дождался, что время настало —
Стали отрадой труды, и привычка смягчила невзгоды,
И в завершенье пути я был призван к священному долгу —
Стать наставником Августу, быть во дворце господином,
И в золотой сени облечься за почестью в почесть.
85 Пусть Немезида простит, пусть Фортуна позволит мне шутку:
Разве не я над державою правил, когда мой питомец,
Пурпур и скипетр нося, покорялся учителю с трона
И полагал наш сан своего, августейшего, выше?
Выросши, мой ученик его еще больше возвысил —
90 Квестором стал я при нем и отце его, властном над миром,
Две префектуры объял, достиг курульного кресла,
В шитую тогу облек первозванного консула титул,
В летопись имя свое над должным вписавшего годом.
Вот какою судьбой уготовал твои достиженья
95 Дед твой, консул Авсоний, твой путь пред тобой освещая.
И без того над тобою сияет отцовская слава,
И украшеньем способная стать и бременем сыну, —
Но и от нас ты наследуешь честь; так пусть она будет
В легкость тебе, а не в тягость и даст тебе силы подняться
100 В высь, где сулит тебе жизнь твой собственный консульский жребий!