Шандор Петефи - Стихотворения. Поэмы

Если б из страны волшебной
Голос феи прозвучал:
«Ну, сынок, чего ты хочешь?
Чем бы ты владеть желал?

Я сегодня буду щедрой…
Слышишь? Песни и мечты —
Все, что хочешь, станет явью,
Если пожелаешь ты.

Хочешь славы? Станут песни
Чащей лавровых ветвей,
Так что и венец Петрарки
Не затмит твоих кудрей!

Ведь Петрарка и Петефи
Сделались почти роднёй,
Уж они сумеют лавры
Поделить между собой!

А богатства пожелаешь —
Превратим любой твой стих
В жемчуга для украшенья
Шпор и пуговиц твоих!»

Ну? О чем она тоскует
И болит, душа твоя?
Друг! Откуда дует ветер —
Ты не скроешь! Вижу я!

Ты б сказал: «Прелестен жемчуг.
Слава тоже хороша,
Но, признаюсь откровенно, —
Не к тому лежит душа.

Если, фея, ты желаешь
Мне доподлинных удач —
Дай мне то, чем не владеют
Ни мудрец и ни богач.

Словно две звезды в созвездье,
С милой девушкою той
В бесконечность мчаться вместе —
Вот о чем горю мечтой!

Дайте прутик, на который
Я б поймал, как птицелов,
Эту птичку, это сердце,
Этой девушки любовь!»

Ах, любовь… любовь упряма,
Глубока, темна, как яма.
С той поры как я влюбился,
Я как в яму провалился…

Я с отцовым стадом вышел, —
Колокольчиков не слышал;
Полжнивья оно объело, —
Не мое как будто дело.

Мне еды в котомку много
Положила мать в дорогу;
Та котомка не найдется, —
Попоститься мне придется.

Мать с отцом — меня простите,
Не ругайте, не корите:
Сам не знаю, что со мною, —
То любовь всему виною.

Все, что мог, я делал,
Втайне мысль храня,
Что она полюбит
Наконец меня.

Удержу не знал я, —
Так, спалив амбар,
Рвется вдаль по крышам
Городской пожар.

А теперь я слабым
Огоньком костра
Пред шатром пастушьим
Тлею до утра.

Был я водопадом,
Рушился со скал.
Мой обвал окрестность
Гулом оглашал.

А теперь я мирно
От цветка к цветку
И от кочки к кочке
Ручейком теку.

Был я горной высью,
Выступом скалы,
Где в соседстве молний
Жили лишь орлы.

Рощей стал теперь я,
Где в тени ветвей,
Исходя тоскою,
Свищет соловей.

Чем я только не был,
Чем не стал потом!
Девушке, однако,
Это нипочем.

Нет, довольно! Брошу,
Дорога цена.
Этих жертв не стоит,
Может быть, она.

О любовь, напрасно
Цепи мне куешь!
Пусть и золотые —
Это цепи все ж.

Я взлечу на крыльях,
Цепи сброшу ниц,
Так к себе свобода
Манит без границ!

Скользкий снег хрустит, сани вдаль бегут,
А в санях к венцу милую везут.
А идет к венцу не добром она,
Волею чужой замуж отдана.

Если б я сейчас превратился в снег,
Я бы удержал этих санок бег, —
Я бы их в сугроб вывернул сейчас,
Обнял бы ее я в последний раз.

Обнял бы ее и к груди прижал,
Этот нежный рот вновь поцеловал, —
Чтоб любовь ее растопила снег,
Чтоб растаял я и пропал навек.

Я твой и телом и душой,
Страна родная,
Кого любить, как не тебя!
Люблю тебя я!

Моя душа — высокий храм!
Но даже душу
Тебе, отчизна, я отдам
И храм разрушу.

Пусть из руин моей груди
Летит моленье:
«Дай, боже, родине моей
Благословенье!»

Не буду громко повторять
Молитвы эти —
Что ты дороже мне всего
На белом свете.

Вслед за тобой я — тайный друг —
Иду не тенью:
Иду всегда — и в ясный день,
И в черный день я!

Он меркнет, день; все гуще тень
И мгла ночная.
И по тебе растет печаль,
Страна родная.

Иду к приверженцам твоим…
Там, за бокалом,
Мы молимся, чтоб вновь заря
Твоя сверкала.

Я пью вино. Горчит оно,
Но пью до дна я, —
Мои в нем слезы о тебе,
Страна родная!

Не спит дитя, кричит, кричит дитя
В ночную тьму,
И нянька, чтоб ребенок задремал,
Поет ему.

Кричит во мне, по-детски плачет боль,
Меня гнетет.
Я песни ей слагаю и пою, —
Пускай уснет.

Его привязывают к лавке,
Спина до плеч заголена.
Он вор, грабитель — слов достойных
Не сыщешь, что за сатана!

А он артачится, и — в голос:
«Плетями? За какой провин?
Не прикасаться к благородным!
Я дворянин! Я дворянин!»

Слыхали, как он льет помои
На вас, отцы его отца?
Да ведь за это высечь мало!
На виселицу молодца!

В голове раскаты грома!
Все в кабак я снес из дома.
Ну и пусть —
И без этого напьюсь!

Рот мой сух, как дно колодца,
Где вода не остается.
Он — в огне,
И спасенье лишь в вине.

Вот бы хлынул вдруг из тучи
Винный дождь! Чего бы лучше!
До чего ж
Винный дождичек хорош!

Виноградником владел я —
Надоело это дело:
Весь доход
Вылил в глотку через рот.

А меня корчмарша знает
И давно не уважает —
Все стыдит:
Мол, закрыт тебе кредит!

Полно! Вот что вам скажу я:
Я не беден. Заложу я
Наконец
Женушки моей чепец!

Но ведь женушка в могиле!
Вместе с ней похоронили
Чепчик тот!
Он давно в гробу гниет!

О, зачем же, дорогая,
О тебе я вспоминаю?
Вспомню я —
Слезы льются в три ручья!

Боже праведный! Нельзя ли
Сделать так, чтоб слезы стали
Вдруг вином?
Я б утешился на том!

Да неужто это… пятый
Был стакан?
Ты сегодня рановато,
Братец, пьян.
Вдвое больше ты стаканов выпивал,
А не помнится, чтоб пьяным ты бывал.