Шандор Петефи - Стихотворения. Поэмы

Цензурные условия самодержавия вообще помешали тому, чтобы поэзия Петефи получила широкое распространение. Только после Октябрьской революции стали появляться и революционные стихи поэта.

В 1925 году вышел в Москве первый сборник стихотворений Петефи в переводе А. В. Луначарского с его же вступительной статьей.

В 1942 году Гослитиздат выпустил в Красноуфимске небольшой сборник Петефи «Сорвем с Буды немецкий флаг».

В 1946 году работа над переводами произведений Петефи возобновилась. В 1948 году вышел в Гослитиздате первый однотомник Петефи. Затем выходили небольшие сборники массовыми тиражами в различных издательствах. И, наконец, Гослитиздат в 1952–1953 годах выпустил Собрание сочинений Петефи и четырех томах.

Предисловия ко всем упомянутым изданиям, а также и к Собранию сочинений были написаны А. Гидашем.

В 1955 году Гослитиздат выпустил новый однотомник Петефи, в 1958 году вышел еще один однотомник с предисловием Белы Куна, написанным им в 1936 году для сборника, который был подготовлен издательством «Academia», но в свет не вышел. Вскоре после этого издательство «Корвина» дважды переиздало в Будапеште Собрание сочинений Петефи на русском языке. В 1969 году издательство «Художественная литература» выпустило иллюстрированный сборник стихов Петефи «Любовь и свобода».

С 1946 года произведения Шандора Петефи вышли на русском языке больше чем в миллионе экземпляров.

Данный том подготовлен на основании четырехтомного собрания сочинений, вышедшего в 1952–1953 годах в составлении и под редакцией А. Кун. Порядок расположения стихов сверен с последним академическим изданием, выпущенным в Венгрии в 1951–1964 годах.

СТИХОТВОРЕНИЯ

Хортобадьская шинкарка(стр. 30). — Написано осенью 1842 г., когда Петефи совершил путешествие пешком через всю хортобадьскую степь. Это первое стихотворение Петефи, ставшее народной песней. Известный собиратель фольклора Янош Эрдеи включил «Хортобадьскую шинкарку» в сборник «Подлинных народных песен», не зная, что автором ее является Петефи.

В связи с этим стихотворением и другими вакхическими песнями поэта любопытно отметить, что сам он пил очень мало, о чем свидетельствует ряд его современников. Так, например, писатель Мор Йокаи, который был долгое время дружен с Петефи, рассказывал: «Тот, кто читает его вакхические песни, может подумать, что Петефи был заправским пьяницей. Таким я не знал его никогда… он сам сочинял только стихи о вине». Поэт Янош Вайда писал об этом следующее: «Обвинение его в грубости и вульгарности столько же соответствовало действительности, сколько и слухи относительно его пристрастия к вину. Лично я, хотя и видел его несколько лет подряд почти ежедневно, никогда не замечал в нем даже малейших признаков хмеля».

На родине(стр. 31). — Написано осенью 1841 г., по возвращении в родные места Киш-Куншага, где Петефи не бывал с 1838 г. Первое произведение, опубликованное под фамилией «Петефи», а не «Петрович». Стихотворение это привлекло внимание крупнейшего в ту пору венгерского поэта Михая Вёрёшмарти, который решил, что «под именем Петефи скрывается какой-то более маститый поэт».

На пиршестве по случаю убоя свиньи(стр. 32). — Написано в бытность Петефи актером Секеш-Фехерварской труппы. В Секеш-Фехерваре Петефи снимал угол у мясника, который и пригласил его на пиршество. В честь этого Петефи сочинил стихотворение, хотел напечатать его и продавать театральной публике, чтобы таким образом пополнить свой пустой кошелек. Но цензор запретил печатание стихотворения, считая особенно недопустимой последнюю строфу. Тогда Петефи пришлось переписать стихотворение от руки и в таком виде распространять его.

Издалёка(стр. 37). — В конце марта 1843 г. Петефи покинул труппу Сабо и отправился в Пешт, где повидался с поэтами Байзой и Вёрёшмарти. Из Пешта он поехал к друзьям в город Папу и в мае направился в Пожонь, надеясь поступить там в театральную труппу. Но директор не принял Петефи, и он вынужден был заняться перепиской «Ведомостей сейма». «И вот я весь день переписываю «Ведомости сейма»… — писал он поэту Байзе, — а оплата так ничтожна, что только и хватает на хлеб насущный. К тому же глаза мои слабеют и грудь побаливает, а при столь сухих занятиях и муза меня обходит. При таких обстоятельствах я с удовольствием покинул бы Пожонь и стал искать актерскую труппу, которая приняла бы меня… но в моем положении это невозможно: я нищий!» В этом же письме Петефи послал несколько стихотворений для журнала «Атенеум», в том числе и «Издалёка», о котором написал следующее: «Достопочтенный господин редактор, в стихотворении «Издалёка» я последовал вашему совету написать народную песню метрическим стихом — и вряд ли достиг успеха».

Адский пламень, черт рогатый!..(стр. 38). — Напечатано вместе с другими стихами 30 августа 1843 г. в журнале «Атенеум» под общим заглавием «Народные песни» и подписано псевдонимом Пал Пёнёгеи Киш.

Размышления человека, страдающего от жажды(стр. 45). — Литературное общество «Национальный круг», решившее издать стихи Петефи, поручило отбор произведений писателям Михаю Вёрёшмарти, Шандору Вахоту и Эдэ Спглигэти. В связи с этим Петефи писал своему другу Беле Таркани: «…и они, друг мой, изъяли штук пятнадцать, большей частью вакхические песни. Подумай только, они хотели выкинуть и «Размышление человека, страдающего от жажды», но уж этого я не допустил».

Неудавшийся замысел, Побывка у своих(стр. 48–49). — Покинув сцену, Петефи помирился с родителями и после полуторагодичной разлуки навестил их в Дуна-Вече, где отец был арендатором сельской корчмы. Он провел у родителей около двух месяцев, потом уехал в Пешт, где занял должность помощника редактора журнала.

Он в жизни лишь учился скотину свежевать . — Намек на то, что отец Петефи был мясником.

Жужике(стр. 54). — Во время пребывания в Дуна-Вече Петефи не мог остановиться у родителей ввиду их стесненных жилищных условий и снял комнату у одного зажиточного соседа Пала Надя. Дочь его звали Жужикой. Петефи посвятил ей несколько стихотворений.

В честь вот этой стихи сработал он! — «Сработал», «сделал», «вырубил» стихи — любимые выражения Петефи.

Алфельд(стр. 61). — В «Путевых письмах» Петефи пишет: «Я хочу умереть там, где родился, — в степях Алфельда, между Тисой и Дунаем. Пусть унесут мои останки далеко, далеко от шума мирского и похоронят меня посреди степи, где холм могильный, как бы мал он ни был, будет самой большой возвышенностью на всем этом бескрайнем просторе. Я хочу успокоиться здесь, где нет ничего, кроме скромных репейников, летних миражей да осенних перелетных птиц».