Шандор Петефи - Стихотворения. Поэмы

Гремела канонада…(стр. 382). — Бем Иосиф (1795–1850) — польский генерал, один из руководителей польского восстания 1830 г.; обнаружил большие военные способности, особенно в сражении при Остроленке. В 1848 г., в качестве генерала, принимал активное участие в революционной воине, сначала в Вене, затем в Венгрии. 13 января 1849 г. Петефи писал Лайошу Кошуту: «…я прошу вас только о том, чтобы Вы перевели меня из 28-го батальона к генералу Бему. Если мне не удастся достигнуть славы на войне, то и бесчестья не хочу я навлечь на свое имя; а по нынешним временам можно избегнуть позора только возле Бема». Петефи служил адъютантом Бема и вместе со своим любимым полководцем принимал участие в боях. 15 февраля 1849 г. в письме в газету «Кёзлёнь» Петефи писал: «Армия, которая вела себя так во время четырехдневных, почти беспрерывных боев, армия, которую ведет Бем, не может не победить. Мне хотелось бы и нации, и всему миру показать Бема во всем его величии…»

В бою(стр. 383). — При жизни Петефи стихотворение не было напечатано.

Я говорю, что победит мадьяр…(стр. 384). — Напечатано было в газете «Кёзлёнь» со следующим примечанием: «В день годовщины 15 марта вряд ли можем мы преподнести читателю лучший сюрприз, чем вдохновенное стихотворение Петефи».

Вновь жаворонок надо мной…(стр. 385). — При жизни Петефи стихотворение не было напечатано.

Кто б мог подумать…(стр. 387). — При жизни Петефи стихотворение не было напечатано.

На смерть родителей(стр. 388). — Отец Петефи умер 21 марта от тифа, мать 17 мая от холеры. 17 же мая 1849 г. Петефи писал Яношу Араню: «Милый друг, меня постигают такие удары, которые могли бы меня даже уничтожить, если б я был только сыном и не был бы еще мужем и отцом. Не прошло недели, как я узнал о смерти отца, а завтра мы уже хороним мать; лучшей матери господь еще не создавал никогда, и я любил ее так, как никто никогда еще не любил матери. Ни отца, ни матери у меня больше нет! И эти удары последовали так внезапно один за другим». При жизни Петефи стихотворение не было напечатано.

Явилась смерть…(стр. 390). — Последнее стихотворение, напечатанное при жизни Петефи. Написано после победоносного похода венгерской революционной армии весной 1849 г. и взятия венгерцами крепости Буды.

Ужаснейшие времена!(стр. 391). — Последнее стихотворение Петефи.

ПОЭМЫ

Витязь Янош(стр. 395). — Поэма написана осенью 1844 г. в Пеште, в ту пору, когда Петефи служил помощником редактора журнала «Пешти диватлап». Впервые вышла отдельным изданием в начале марта 1845 г.

Несмотря на то что поэма получила одобрительные отзывы со стороны передовых литераторов Венгрии, а также заслужила высокую оценку выдающегося венгерского поэта Михая Вёрёшмарти («эта поэма могла бы служить украшением любой литературы»), Петефи долго не удавалось издать ее. Наконец поэму согласился напечатать владелец журнала «Пешти диватлап» Имре Вахот, поставив при этом условием, чтобы Петефи изменил первоначальное название «Янчи Кукуруза», которое показалось ему слишком простонародным, на «Витязь Янош». Вахот купил у Петефи поэму за мизерную сумму в сто форинтов (сорок — пятьдесят рублей по деньгам того времени). 2 марта 1844 г. Имре Вахот поместил отрывки из поэмы в своем журнале с предисловием издателя, в котором, между прочим, говорилось: «Я взялся напечатать эту поэму, исходя из разных причин. Во-первых, я убежден, что это выдающееся произведение, во-вторых, я хочу, по мере своих возможностей, вознаградить по достоинству гениального юного поэта и, в-третьих, мне гораздо выгоднее, если доходы с этого произведения пойдут в мой кошелек, а не в карман других, особенно немцев-книгоиздателей».

Шалго(стр. 448). — Поэма написана в мае 1846 г. 1 апреля 1845 г. Петефи отправился путешествовать по Верхней Венгрии. Во время этого путешествия он посетил руины замков Шалго и Шомошкё. По словам друга Петефи художника Шомы Иетрича Орлаи, Петефи очень рано стал проявлять интерес к руинам старинных замков своей родины. Он даже вписал в отдельную тетрадь названия древних замков и их краткие истории. В «Путевых записках» Петефи так описывает руины замка Шалго: «В часе отсюда лежит Шалго. В деревне рассказывают, что в ту пору, когда в Шалго стояли турки, мадьяры стреляли по ним отсюда из замка Шомошкё и выбили ложку из рук одного турка, который как раз в это время ел…

Еще хорошо, что мы наняли провожатого от Шомошкё до Шалго, а то вряд ли нашли бы дорогу к замку. Он примостился так необычно, что только безумец мог его там выстроить. Шалго окружен буковым и дубовым лесом. Вершина горы — огромная гранитная скала. На ней и стоял замок, от которого сейчас сохранились одни только развалины. Самая высокая его стена двухсаженная. В Венгрии, наверное, но было второго замка, расположенного так близко к звездам, как Шалго. Я долго сидел на самой вершине его развалин, и взгляд мой уходил за далекие мили, а душа в даль веков».

Об истории этого замка нет почти никаких данных. Известно только, что некогда он был в руках чехов, затем в 1462 г. им завладел король Матьяш и в 1544 г. замок захватили турки.

Меж Гёмёром и Ноградом простерлась… — Гёмёр и Ноград — названия комитатов Венгрии.

За Эндре Третьим вымерла вся ветвь Арпадов. Арпад (889–907) — первый властитель Венгрии. Эндре III — последний венгерский король из рода Арпадов. Правил с 1290 по 1301 г.

Мария Сечи(стр. 465). — С февраля 1847 г. литературное общество Кишфалуди объявило конкурс на поэму, «предметом которой должна быть Мария Сечи». Конкурс этот привлек внимание трех венгерских поэтов: Петефи, Араня и Томпы. Первый закончил поэму Петефи, второй Томпа и последним Арань. Первых двоих непосредственно вдохновляла поездка в Мурань, которую они совершили вместе летом 1847 г. «На днях мы проведали замок Мурань — он в каких-нибудь шести часах ходьбы отсюда, — писал Петефи в «Путевых письмах». — Каждый попавший в Гёмёр тяжко согрешит против себя самого, если не посетит этот замок. Гёмёр — один из прекраснейших комитатов Венгрии, а Мурань — его прекраснейший уголок. Чудесный романтический край. В дивный летний послеполуденный час посетили мы знаменитые руины, которые стоят на головокружительно высокой, со всех сторон отвесной круче и из всех замков нашей отчизны, вероятно, ближе всего к облакам. Кругом, на еще более высокой цепи гор, темнеют ельники, внизу, в глубокой долине, под синеющим туманом бродят белые отары овец и стада коров. Звенят колокольчики, поют и чирикают птицы, где-то поодаль стучат молотки… Повсюду шум, шум жизни, и только здесь, наверху, на горе, где некогда бряцали сабли и гремели пушки, только здесь стояла тишина, мертвая тишина».