Шицзин

Тыквы взрастают одна за другой на стебле...
Древле народ обитал наш на Биньской земле,
Реки и Цюй там и Ци протекают, струясь.
В древности Дань-фу [355]там правил — наш предок и князь.
Людям укрытья и норы он сделал в те дни —
И ни домов, ни строений не знали они.

Древний правитель однажды сбирает людей,
Утром велит он готовить ib поход лошадей.
Кони вдоль западных рек устремились, бодры,—
Вот и достигли подножия Циской горы.
Он и супруга — из Цзянского рода сама —
Место искали, где следует строить дома.

Чжоу равнины — прекрасны и жирны они,
Горькие травы тут сладкими были в те дни...
Мы совещались сначала — потом черепах
Мы вопрошали: остаться ли в этих местах?
Здесь оставаться! — Судьба указала сама —
Здесь и постройки свои возводить, и дома.

Жителей князь расселил изволеньем своим:
Тех ободрит он, участки укажет другим,
Метит границы, назначит наделы земли.
Между участками — пашен межи провели.
С запада Дань-фу проходит страну на восток...
Всюду он задал работу, всё сделал, что мог!

Дань-фу зовет управителя главных работ,
Также зовет уставителя общих тягот:
Здания он повелел возводить и дома,
Мерять веревкой — так будет постройка пряма;
Доски связать и набить между ними земли...
В строгом порядке храм предков сперва возвели.

Рыхлую землю ссыпает в корзины народ —
Плотно ее между связанных досок кладет.
Громко удары звучат — уплотнилась стена,
Мажут, скоблят ее — только была бы ровна...
Многие тысячи футов возвысились в срок;
Рвенье большой барабан соразмерить не мог [356]!

Ставят большие ворота в ограде дворца —
Очень высокие эти ворота! С крыльца
Ставят у входа дворцовые двери теперь —
В строгом величии высится каждая дверь.
Духам земли величавый алтарь возведен —
Всем начинаниям — место священное он [357].

Ярость властителя неукротима была —
Слава его преуменьшиться тем не могла.
Выдернул он и дубы, и терновник с пути —
Ехать возможно теперь и свободно идти.
Варваров этих — гунь-и — разбежалася рать,
Быстро бежала, пыхтя и не смея дышать!

Юйский и жуйский князья разрешили свой спор [358],
Быстро Вэнь-ван возрастил свою силу с тех пор.
Я же скажу: те внушали покорность другим,
Те—были первыми, эти — последними с ним;
Те, я скажу,— о царе разносили хвалу,
Эти — давали отпор и насилью и злу!

Пышные, пышные — кущею терны стоят —
Дров нарублю я и сделаю добрый запас.
Вы величавы собою, наш царь-государь,
Всюду народ ваш так тесно сплочен вокруг вас!

Царь величавый — творит возлияние он [359]—
Чаши для жертвы подносятся с разных сторон.
Чаши подносят, достоинства сами полны,
Лучшие люди — служилые люди страны.

Вижу: ладья устремилась по Цзину-реке —
Много гребцов — опускаются весла их в ряд.
Чжоуский царь выступает, я вижу, в поход.
Вслед за царем устремились шесть ратей солдат.

Как широка эта звездная в небе река,
В небе узором сияет светла и ярка.
Разве не царь вдохновляет примером людей?
Чжоуский царь — да живет он века и века!

Так вырезают, чеканят прекрасный убор:
Золотом с яшмой украсится тонкий узор.
Царь созидает основы, дал правила нам
В царстве обширном, что нет, не охватит твой взор!

Взгляни на подножие Ханьской горы
Орешник густой и терновник на нем.
Спокоен и радостен наш государь,
Стяжает он славу в веселье своем.

На скипетре яшмовый кубок [360]тяжел:
Для жертвы в нем желтое блещет вино
Спокоен и радостен наш государь —
Вот счастье — ниспослано небом оно.

То ястреба в небе высокий полет,
То рыба метнулась под бездною вод!
Спокоен и радостен наш государь,
Не он ли к добру подвигает народ?

Пресветлое в чаше вино, и ярка
Вся рыжая, чистая шерсть у быка [361]:
Ты в жертву дары принесешь, государь,—
Да будет награда тебе велика!

Дубняк низкорослый — густой он, густой!
Его на дрова собирает народ.
Спокоен и радостен наш государь,
От духов он множество примет щедрот.

Пышнеет, пышнеет вьюнок по полям,
Ползет по ветвям и древесным стволам.
Спокоен и радостен наш государь,
Он счастье снискал, непорочен и прям.

Почтенья была преисполнена Тай-жэнь,
Царя Просвещенного матерь она;
Свекровь свою — Цзян [362]— почитала с любовью,
Достойная царского рода жена,
И Тай-сы прекрасную славу блюла [363];
И были потомки царя без числа.

Князьям, своим предкам, царь следовал строго,
И светлые духи не знали обид [364],
И светлые духи не знали печали.
Вэнь-ван для жены образцом предстает,
Он братьям высокий пример подает,
К добру направляет страну и народ.

Согласье и мир во дворце этом царском,
Царь входит с почтеньем сыновним во храм;
Один — а ведет себя, будто при людях,
В труде неустанном блюдет себя сам.

Не мог отвратить он великие беды [365],
Но блеск и величье его без пятна.
Деянья, которым он не был научен [366],—
И те совершенны, в них мудрость видна.

И доблестью духа мужи овладели,
Стремились к ней юноши с этой поры.
Был древний наш царь неустанно прилежен,
И славные царские слуги мудры!

Вышнего неба державен верховный владыка,
В грозном величии вниз он глядит и четыре
Царства предела кругом озирает и ищет
Места народ успокоить в довольстве и мире.
Так увидал он, что оба великие царства [367]
Сбились с пути — потеряли давно управленье;
Так озирал он и стороны света, и царства:
Воли небесной достойных [368]— искал в размышленьи
Выбрав достойного, неба верховный владыка
Царство его захотел увеличить границы
Взор обращает с любовью владыка на запад...
Земли дарует ему, чтобы там поселиться,—