Шицзин

Небо царю повеление шлет,
Он совершает свой ратный поход —
Чун [381]покарал Просвещенный — и вот,
Город на Фынской [382]земле создает.
Был Просвещенный воистину царь!

Стены возвел он по вырытым рвам,
Фын он воздвиг соответственно им.
Мелким не стал предаваться страстям,
К предкам — сыновнепочтителен сам.
Был он, державный, воистину царь!

Славными были заслуги царя,
Только лишь стены он Фына воздвиг,
Стали едины пределы страны —
И точно столп царь державный велик.
Был он, державный, воистину царь!

Фын свои воды стремит на восток [383]—
Подвиги Юй совершил свои встарь!
Стали едины пределы страны —
Царь наш державный им всем государь!
Он, наш державный, воистину царь!

Круглый, как яшмовый скипетр, пруд
В Хао-столице [384]. С востока идут,
С запада, севера, юга... Смотрю:
Нет уж нигде непокорных царю!
Он, наш державный, воистину царь!

Судит наш царь и гадает о том,
Будут ли в Хао столица и дом.
Будет! — решил черепаховый щит.—
Царь наш Воинственный дело вершит.
Он, наш Воинственный,— истинно царь!

Травы питает река наша Фын.
Разве У-ван не трудился один?
Планы исполнил для внуков своих,
Будет доволен почтительный сын [385]!
Царь наш Воинственный — истинно царь!

Древен народ наш — с самых первичных времен!
Он Цзянь Юань — праматерью нашей — рожден.
Как наш народ был порожден? — Могла Цзянь Юань,
Зная обычай, для жертвы принесть свою дань,
Чтобы бесплодье минуло ее, — и в ответ
Пальца большого владыки верховного след
Видит она, на него наступает... И вот,
Вся задрожав, в тот же миг понесла она плод...
Времени мало ждала она [386]— ей суждено
Было родить и,питать Государя-Зерно [387].

Месяцы вышли — она родила первенца
Так же легко, как рождает ягненка овца.
Он ей не рвал и не резал утробу тогда,
Не было матери славной — ни мук, ни вреда.
Это ль не чудо явилось у всех на глазах?
Разве верховный владыка не рад в небесах?
Чистая жертва ему не отрадна ль была,
Что так легко Цзянь Юань первенца родила?

В узкий загон для скота положили его [388].
Овцы с быками, жалея, укрыли его.
Был он покинут потом на равнине в лесу —
Но дровосеки его подобрали в лесу.
Брошен младенец на смерзшийся лед в водоем-
Птица его, согревая, укрыла крылом!
Птица едва оставляет ребенка на миг —
Князя-Зерно раздается пронзительный крик.
Так был силен и протяжен им изданный звук,
Что все дороги собою наполнил вокруг!

На четвереньках едва только ползает он,
Но, как скала, уже он и могуч и силен!
Пищу едва научился тянуть себе в рот —
А уж бобами успел засадить огород!
Пышно, как флаги, бобы в изобильи стоят,
Пышные злаки красиво посеяны в ряд,
Тучей тучнеет пшеница и с ней конопля,
Многое-множество тыкв покрывает поля!

В поле Зерно-Государь изо всех своих сил
Силам природы взрастить урожай пособил.
Дикие сорные травы сгоняет с земли,
Сеет хлеба, чтобы, ярко желтея, росли.
Вот в скорлупе своей всё набухает зерно,
Вот прорвалось, вот.росток выпускает оно...
Вот и пробился росток, вот и колос стоит:
Зерна окрепли и стали добротны на вид.
Зернами полный склоняется колос — созрел!
Тай, как наследственный дом, получил он в удел.

Много прекрасных- семян раздавал он кругом:
Черное просо и просо с двойчаткой-зерном [389],
Красное сорго и белое! Всюду подряд
Черное просо и просо-двойчатка стоят,
Сжали и в груды сложили весь хлеб на полях.
Сорго — и красным, и белым — покрыта земля,
Носят его на плечах, на спине по домам...
Жертвы приносит народ, что взлелеял он сам!

Как же нам жертву такую готовить дано? —
Тот обдирает, а тот растирает зерно,
Тот провевает, тот топчет колосья ногой,
Плещутся всплески — зерно промывает другой.
Варят зерно — уже пар над котлами поплыл.
Надо, чтоб каждый посильную лепту вложил!
Надо с полынью для жертвы размешивать жир,
Духам дороги баранов готовить на пир.
Мясо повсюду и варит, и жарит народ,
Чтобы успешно начать наступающий год.

Мы это мясо кладем в деревянный сосуд,
Чистым отваром сосуды из глины нальют...
Стал уж вздыматься от них к небесам аромат,
Неба верховный владыка доволен и рад —
Благоуханью ль, что не запоздало оно?
Жертве ль, указанной нам Государем-Зерно,—
Той, непорочной, что, свято блюдя, как закон,
Люди приносят еще и до наших времен!

Густо тростник возле самой дороги растет,
Пусть не потопчет и пусть не примнет его скот!
Вот развернется тростник, свой наденет наряд-
Нежные листья его заблестят, заблестят.
Кровные, кровные братья теперь у меня —
Не разлучайтесь, да будет вся вместе родня!
Вот и циновки для пира подстелены вам,
Низкие столики [391]ставят — опору гостям.

Столики поданы, мат на циновку кладут,
Слуги, сменяясь все время, подносят еду.
Чаши хозяин сперва наливает гостям —
Гости подносят ему, чтобы выпил он сам.
Чаши омыты, но их наполняют опять:
Каждый отставил в сторонку, не стал выпивать.
Ставят соленья и с соусом острым блюда,
Ставят жаркие и печень. Богата еда!
Лакомый самый кусочек — язык и сычуг.
Гусли поют... В барабаны ударили вдруг!

Лук установлен — изогнуты круто углы,
И в равновесии строгом четыре стрелы [392];
Спущены стрелы, в цель они метко летят...
Судя по меткости, гости поставлены в ряд.
Туго натянуты луки резные, и вот,
Каждый четыре стрелы из колчана берет:
В цель как впиваются стрелы! Закончив игру,
Тех, кто не чванился, ценят гостей на пиру.

Пира хозяин — потомок преславных отцов —
Добрым, приятным вином угостить нас готов.
Вот наливает большими ковшами, а сам
Жизни до желтых волос он желает гостям,
Желтых волос и пятнистой спины, как у рыб [393],—
Чтобы друг другу советом всегда помогли б,
Чтоб долголетней счастливая старость была,—
Дни благоденствия множатся пусть без числа!