Юрий Кузнецов - Русский узел. Стихотворения и поэмы

Вода исчезла. В сквозняке реки
Дыхание нагретого железа.
Остановись — и в тень твою налезут
Жуки, собаки, стекла, пауки.

Сгустился воздух, чуть дрожит, роится.
Двинь дерево в такую немоту —
Ночная перекошенная птица
Взлетит и загорится на лету.

Гнетет жара. Возьми коровку — жжется.
Цвели в степи подсолнухи и вот
Сплошной стеною прыгнули под солнце —
В них врезался военный самолет.

Темно… И полдню снится полдень зимний.
Повсюду голо. Ивы вдоль реки
Одною частью — осторожный иней.
Другою частью — черные сучки.

Гул, толчки. У бегущей собаки
Испаряется пасть… Как во мраке,
Пузырится удушливый пруд.
Тучи пыли визгливо-сердиты,
Горизонты и крыши размыты,
Искры зноя сквозь воздух бегут.

И, забывшись на самом припеке,
Грезит молнией дуб одинокий,
Тень влача,
где ночное живет,
Где пронзительно месяц сверкает,
То сова, то душа зарыдает,
Червь сквозь сердце мое проползет…

Сухой камыш и мертвый блеск воды,
Пусты туманно-сизые сады.

Пойдут дожди, а там и снег встречай…
Но солнце улыбнулось невзначай.

И под дыханьем позднего тепла
Обманутая вишня зацвела.

Белым-бела!.. Но люди в том краю
Угрюмо верили календарю.

И отводили беглые глаза,
Чтоб не будить в душе чего нельзя.

Но тонкий запах в воздухе сухом
Пчеле навеял небывалый сон.

Я видел вишню — и, пока цвела,
Над ней летала сонная пчела.

Полная или пустая,
Что эта жизнь нам сулит?
Осень. Последняя стая.
Солнце все ниже горит.

Терпкое солнце деревни.
Окна до неба стоят.
Птица растаяла в небе —
Перья от птицы летят.

Старинная осень, твой стих изжит,
Твоя сторона пуста.
Ночами под деревом воздух визжит
От падающего листа.

И ветер, донесший раскат зимы,
Все стекла задул в селе.
Деревья тряхнуло вон из земли,
А листья — назад, к земле.

Не воздух, не поле, не голый лес,
А бездны меж нас прошли.
Горит под ногами лазурь небес —
Так мы далеки от земли.

Но тише, подруга моя! Жена!
Минута раздумья есть.
То дождь пошел, то почти тишина…
Такого не перенесть.

Шел дождь прямой, шел дождь прямой,
Все было прямым, прямым.
Шел дождь прямой, шел дождь прямой,
Внезапно он стал косым.

Все стало косым под косым дождем:
Забор, горизонт, холмы,
И дом, потемневший мгновенно дом,
И мы перед ним, и мы!

В зимнем воздухе птицы сердиты,
То взлетают, то надают ниц.
Очертанья деревьев размыты
От насевших здесь сотнями птиц.

Суетятся, кричат — кто их дразнит?
День слоится в прозрачной Тени.
На равнине внезапно погаснет
Зимний куст — это снова они.

Пеленою полнеба закроют,
Пронесутся, сожмутся пятном.
И тревожат, и дух беспокоют.
Что за тень?.. Человек за окном.

Человека усеяли птицы,
Шевелятся, лица не видать.
Подойдешь — человек разлетится,
Отойдешь — соберется опять.

Я вижу двор исчезнувших растений,
В сыром колодце от звезды светло.
Вниз на звезду уносится ведро
Сквозь череду туманов и видений.
Прозрачен двор, прозрачен навсегда,
Как полоса нездешнего простора,
Осенняя протяжная звезда
Проносится вдоль нашего забора.
Зажгла окно. Пошло окно к окну
Блестеть, сиять, и кончится не скоро.
Бегут за ней собаки вдоль заборов,
Передавая лай во всю страну…
И вот вьюнки, с забора перейдя,
Ползут по струям длинного дождя
И за ноги хватают астронавта…
Как я б хотел, чтоб детство было завтра!

Самолет оторвался от верной земли,
И подошвы повисли в пыли.

Гений плоскости смутно почуял подвох,
Потому что земля — из-под ног.

За спиною — старуха сидела с мешком,
Молодые с цветочным горшком.

Да дитя, не спускавшее с кактуса глаз,
Ибо кактус цветет только раз.

А еще футболист и солдат в отпуску…
Самолет набирал высоту.

Отступись, человек! Вот граница небес!
Самолет в мирозданье исчез.

За минуту, когда он свободу обрел,
Неожиданно кактус расцвел.

Побурело, пропало бревно,
И природа лицо отвернула.
Но приставь к нему ухо: полно
Стрекотания, лязга и гула.

Это возятся, скачут, жужжат
Насекомые — столб насекомых.
Стукни — выбьешь наружу отряд
Металлических, синих, зеленых.

Воплем пилок, щипками щипцов
Заставляют бревно содрогаться.
Я забросил коробку часов:
Она стала жужжать и кусаться.

Завертелась и скрылась в бревне.
И оттуда, как вольный скиталец,
Выползает мертвец в простыне:
— Извиняюсь, мы где-то встречались?!

Я не знаю ни бога, ни счастья,
Только бревна таскаю, прости.
На земле муравей повстречался
И бревно мне помог донести.

Я дышал в муравьиное темя.
Он по краю стакана ходил,
Из которого в доброе время
Не одну только воду я пил.

Показалось: частицею малой
Сам я вспыхнул на чьем-то краю.
Разве глупая тварь понимала
Одинокую душу мою?

Но края темной бездны невольно
Преломились в едином луче.
Мы таскали тяжелые бревна
То на том, то на этом плече.

Где он? Дом я достроил до крыши,
Вместо пола и стен — решето…
Были встречи короче и ближе,
Но предела не ведал никто.

Кого ты ждешь?.. За окнами темно.
Любить случайно женщине дано.
Ты первому, кто в дом войдет к тебе,
Принадлежать решила, как судьбе.

Который день душа ждала ответа.
Но дверь открылась от порыва ветра.

Ты женщина — а это ветер вольности…
Рассеянный в печали и любви,
Одной рукой он гладил твои волосы,
Другой — топил на море корабли.

Он вошел — старый дом словно ожил.
Ты сидела — рванулась не ты:
Проступили такие черты,
Что лицо на лицо не похоже.

Он еще не забрал, но уже
Ты его поняла по движенью.
То душа прикоснулась к душе,
То звезда зацепилась о землю.