Антология - Советская поэзия. Том второй

Могилу землей закидали.
И после
В военкомат
Огромную пригоршню сдали
Достойных солдата наград.

Мой первый учитель!
Не вправе
Забыть о тебе никогда.
Пусть жил ты и умер — не в славе,
Ты с нами идешь сквозь года.

Тебе я обязан тем кровным,
Тем чувством, что ровня судьбе.
И почерком этим неровным
Я тоже обязан тебе.

Тебе я обязан
Всем чистым,
Всем светлым,
Что есть на земле,
И думой о судьбах Отчизны,
Что нес ты на светлом челе!

Простые звуки родины моей:
Реки неугомонной бормотанье
Да гулкое лесное кукованье
Под шорох созревающих полей.

Простые краски северных широт:
Румяный клевер, лен голубоватый,
И солнца блеск, немного виноватый,
И — облака, плывущие вразброд.

Плывут неторопливо, словно ждут,
Что я рванусь за ними, как когда-то…
Но мне, теперь не меньше их крылатой,
Мне все равно, куда они плывут.

Мне все равно, какую из земель
Они с высот лазурных облюбуют,
Какие океаны околдуют
И соберут их звонкую капель.

Сижу одна на милом берегу,
Варю уху на старом пепелище,
И радость ходит по душе и брызжет,
Как этот кипяток по чугунку.

Другим, без сожаленья, отдаю
Иных земель занятные картинки.
…И падают веселые дождинки
На голову счастливую мою.

Полон тайной новизны,
Ветер в окна заплеснулся
И качнул, как лодку, сны,
И заснул, а ты — проснулся,
Ты проснулся, ты проснулся,
Полон тайной новизны.

Ты глядишь, рассвету рад,
Как подарку в день рожденья.
Даже птицы все подряд
Поздравляют с пробужденьем.
— С пробужденьем, с пробужденьем! —
Даже птицы говорят.

И, внезапно озарен,
Ты встаешь с мечтой о чуде.
Мир звенит со всех сторон.
— Чудо будет! Чудо будет!
— Чудо будет, чудо будет, —
Мир звенит со всех сторон.

У тебя над головой
Много солнца, много сини.
Пляшет, пляшет, как живой,
Хлеб на дне твоей корзины.
Хлеб на дне твоей корзины
Пляшет, пляшет, как живой.

Пусть корзина глубока,
Как и хлеб, она сгодится,
Потому что далека
Путь-дорога до Жар-птицы,
До Жар-птицы, до Жар-птицы
Путь-дорога далека!

В цветной бумажке розовое мыло,
Ты пахнешь чем-то очень дорогим,
Ты пахнешь чем-то несказанно милым,
Но чем же? Память, память, помоги!
Чуть уловимый запах земляники,
Едва заметный — ржи и васильков,
И аромат лесных тропинок диких,
И душный мед некошеных лугов,
И — вместе все…
Когда такое было?
Но память вновь меня не подвела:
Ты пахнешь детством, розовое мыло!
Как позабыть об этом я смогла?
…Была война. Дымы больших пожаров
Не залетали в нашу глухомань,
Но как-то в сельсовет пришел подарок,
Пришла посылка с надписью: «Для бань».
Я материнских глаз не позабыла:
Они светились, радовались так,
Как будто дали ей не кубик мыла,
А самородок золота в кулак.
…Намытое, давно скрипело тело,
Уж мать в предбанник выносила таз,
Но я открыть упорно не хотела
Зажмуренных от мыльной пены глаз.
Тогда, впервые за четыре года,
Мне снова пахло теплым молоком,
Пахучим хлебом, и тягучим медом,
И васильками, и — живым отцом…

В угоре за деревней
Заброшенный родник.
Свалил в него коренья
Какой-то озорник.
Какой-то неумеха
Дырявый свой сапог,
Наверно, ради смеха,
Поставил в желобок.
А этот камень кинул,
А этот — палкой ткнул,
Насыпал липкой глины,
Ушел — и не взглянул.
А я о том не знала,
Я дома не была,
А то бы им попало
За грязные дела!
Печаль твоя понятна,
Звоночек мой живой…
Бегом бегу обратно
За заступом домой.
И бережно копаю,
И весело пою,
И струйка голубая
Спешит в ладонь мою.
Несу по огороду
На утренней заре
Серебряную воду
В серебряном ведре.

В морозной свежести земля,
И шуба в бисере на ней.
Зима спешит, снежком пыля,
Под стук копыт, под скрип саней.

В пушистом инее леса
Сверкают золотом насквозь.
Костром в кустах мелькнет лиса.
В снегу по грудь проходит лось.

Пушистый снег, морозный день
Зовут меня, мансийца, в лес,
По следу твоему, олень,
Спешу с ружьем наперевес.

Зима спешит, снежком пыля,
И сердце с ней, и счастье с ней.
Люблю тебя, моя земля,
И стук копыт, и скрип саней!

Бум, бум, бум!
То не дятел? Не ветер? Не буря?
Бум, бум, бум!
То не в роще шаманские бубны?
Бум, бум, бум!
Это в атомный век не бывает!
Бум, бум, бум!
Это небо машины взрывают?
Бум, бум, бум!
Это сердце с извечной трибуны —
Бум, бум, бум!
Вам грохочет торжественным бубном!

Тук, тук, тук!
Это в роще зеленой?
Тук, тук, тук!
Я в бересте пеленок…
Тук, тук, тук!
Сердце — в тело одето.
Тук, тук, тук!
Ищет дальнее детство.

Обхожу в тишине
Берега Вензентура.
И лечу до планет
С самой древней культурой.

Но, пути сокращая
На самый на краткий,
Я опять возвращаюсь
В древнюю Камрадку.

Здесь, в озерном краю,
Утром мама ходила.
На коленях стою
У родимой могилы.

Улетят корабли —
Да вернутся к гнездовьям.
Нет теплее земли,
Нет уютнее дома.

Голос мамы во мне…
Плакал десятилетним.
Думы мамы во мне…
Думал двадцатилетним.

В тридцать лет тишина.
И не хочется шуму.
Рано, рано она
Унесла свои думы.

Я на краешке дня.
Ветер листья колышет.
Мама, слышишь меня?
Никогда не услышишь.

Мой сынок! Не печалься
У темного камня.
И дыханьем ветра
Тебя я ласкаю!

Ходят шелестом трав
Мои ноги босые.
И цветами глядят
Мои очи на сына.

Глажу нежно, любя,
Кудри с малого детства.
И гляжу на тебя —
Не могу наглядеться.

Ты подрос, дорогой,
Вместе с краем суровым.
Я повсюду с тобой,
Слышу каждое слово.

Земля моя кружится — и я кружусь.
Солнце повернется — и я повернусь.
Лижут планету и тень, и свет.
Кружат заботы, как хмель в голове.