Антология - Советская поэзия. Том первый

Людей мильоны, где бы ни были они,
Услышат голос тот, знакомый и родимый, —
Повсюду зреет мощь, куда ты ни взгляни,
Везде велик в борьбе народ непобедимый.

В горах, в песках, на берегах морских,
На кромке вечных льдов, в полях, где зреет колос,
Где только люди есть, — звучит везде для них
Москвы родной и мужественный голос.

Нас слышит целый мир! Мир понимает нас!
Простые люди паи везде всем сердцем внемлют —
Все, кто у горнов трудится сейчас,
И пахарь, обрабатывая землю.

А в час, когда земля в ночной тиши лежит
И сонмы звезд горят над морем и над сушей,
Ты думаешь, что спит Москва? Не спит!
Со всей землею говорит! Послушай!

Я над утренним морем стою
И под шум его думаю думу свою:
Вот каким должен быть
Человек настоящий —
Необъятный душой, как оно,
Полный силы живой, как оно,
Как простор этот, вечно шумящий,
Мчащий бурные волны в разгоне безбрежном
Должен быть он и ласково-нежным,
Словно море летней зарей.

И таким после жизни своей
Будет в памяти жить он людской.

Я у моря живу. Открыт предо мной
Необъятный простор голубой.
И когда я спускаюсь к нему, то сперва
Камни крепкие под ногой.
Дальше — галька и мягкий песок…
Я на волны гляжу — белеют они,
Я на горы гляжу — синеют они.
Небосвод несказанно высок,
И сверкают звезды на нем
Золотисто-янтарным огнем.
Поучиться премудрости жизни у моря
Я сегодня хочу, чтоб корабль свой вести,
С ветром встречным и волнами споря.
Нет, не отдыха я ищу
В задушевной беседе с пучиной кипящей!
Чувства новые в ней почерпнуть я хочу.
Жить — как море в труде и борьбе настоящей:
Неустанно ворочая глыбы камней
И немолчно шумя всею ширью своей.

Из наших древних дымоходов
Клубится добрый дым,
Перед тобою — путь свободы,
Твой дух непобедим.

Летишь, как быстрый конь крылатый,
К созвездьям новых дней,
Храня и мужество и веру
Былых суровых дней.

Преградам и угрозам вражьим
Не удержать тебя.
И песню новую о мире
Поешь ты, жизнь любя.

Земля отцов, ты стала новой.
О мой народ, мой хлеб.
Отчизна — солнечная птица,
Твой дух в борьбе окреп.

— Что плачешь ты, бесценный друг? —
У друга я спросил. —
Коль ты рыдаешь обо мне, —
Уже утешен я.
Коль о себе — устроим пир,
Исчезнет скорбь твоя.
О человеке плачешь ты?
О страждущей земле?
Так сядем вместе слезы лить
О вечном горе всех.

На берегу волнующихся нив
Один стою, в раздумии застыв.
Ты ль это, гордая моя страна,
Была затоплена потоком орд,
И ливням стрел несметных предана,
И тысячами копий пронзена?
На каменном пути народных рек
Лежала ты, томясь за веком век,
Растоптана копытами коней.
И с ликованьем чуждые орлы
Точили клювы о твои скалы,
Чтобы терзать тебя!
И много дней
И лет без счета протекло, — и вот
Теперь мой край ликует и цветет.
И мирно вновь над домом вьется дым,
Где сладко мать баюкала меня,
Сознанье пробуждая, полоня
Мой дух могучим языком родным.
Пусть без конца плуги твоих сынов
Твой будут древний чернозем пахать,
И пусть гусаны {23} 23 Стр. 73 . Гусаны — народные певцы. будут воспевать
Твою любовь, твой цвет, страна отцов!
Победно будешь ты звучать, звучать
В чудесных песнях, — древен и велик, —
Сердечный, вечно юный мой язык!

К чудесному, нагорному, зеленому,
В весенних розах склону я прильну,
К дыханью материнскому, бездонному,
Что шевелит пшеничных нив волну.

Меня чаруешь речью ты прекрасною,
Меня влюбленным зовом кличешь ты.
Тебя я вижу новую и ясную
С чертами древней, вечной красоты.

О мать! Твое грядущее, как молния,
Могуче, ярко блещет предо мной.
Армения, сил вечно юных полная,
Звук гордый речи сладостной, родной!

Безмятежная ночь! Один я сижу
На вершине скалы. Кругом — тишина.
Я на спящее море молча гляжу.

Даже время прервало вечный полет,
Тишина без границ, молчанье растет.
Вся вселенная тишью сонной полна.

О мгновенье! Как ты блаженно молчишь!
Беспредельная и безмерная тишь!

И невольно я слушаю душу свою
И себя понимаю, себя познаю!

Целует солнце землю весной,
Весь мир в изумрудный наряд одет,
Синие очи фиалки лесной
С улыбкою детской глядят на свет.

Подул ветерок и ей на ушко
Пошептал о чем-то и улетел.
Цветной мотылек упорхнул легко, —
Остаться с нею не захотел.

Фиалка по ним вздохнула, склонясь
Но след их пропал — зови не зови…
Скатились с доверчивых синих глаз
Первые слезы первой любви.

Однажды девочка, резвясь,
Играла средь полей,
А мотылек, зарей светясь,
Кружился перед ней.

Она хотела мотылька
Красивого поймать,
Но тщетно тянется рука, —
Никак его не взять.

Тот мотылек неуловим,
Веселый, золотой…
И вот она, гонясь за ним,
Вбежала в лес густой.

Он закружился меж ветвей
И улетает прочь…
Она устала, а над ней
Уже темнеет ночь.

Забралась девочка в дупло,
Ей захотелось спать.
В лесу и утром не светло, —
Дороги не видать.

Три дня она в лесу жила,
Ей ягоды — обед.
И так тепло на дне дупла,
Лишь тропки к дому — нет!

Но девочку пошли искать
Соседи и отец.
Счастливый день! Она опять
Среди родных сердец.

Мать, плача, целовала дочь.
Лелеяла ее:
— Скажи, тебя пугала ль ночь,
Сокровище мое?

И дочка отвечает ей:
— Нет, ночь там не страшна.
Мне пели птицы меж ветвей,
Была я не одна.