Алексей Суслов - Как страшно засыпать в России

Красотой своей ты манишь,

К сердцу льнёшь как мягкий пух;

Краской маков душу ранишь

И ласкаешь нежный слух…

Львов – от "льва" ты, наречённый,

Зазываешь в гости всех!

Я, Украйной упоённый,

По холмам несусь всё вверх…

Бог, отныне и вовеки

Этот Город сохрани!

Нежность льнёт ко мне на веки,

В эти сказочные дни…

Коррида

Его плащ в крови и в пыли,

Он – тореро, который от Бога.

Рукоплещет ему сам Дали

Красноречием славного слога.

У корриды мильоны сердец,

Каждый что-то в ней ищет для духа.

Это знает и в лавке делец,

И портной, и пряха старуха.

У быка нимб повис как Луна.

Он пойдёт в рай, на луга и поляны.

И четвёртая рвётся струна

У гитары, чьи речи уж пьяны.

Владивосток

У моря нету берегов -

Волна ушла вся в бесконечность;

Оно мне говорит без слов,

Подразумевая вечность.

Морской туман слезит глаза-

Я плачу, город плачет;

Но солоная бирюза

Уж ничего не значит.

Скрепят от груза корабли

И краны в вечной ломке.

И день и ночно, от зари

Движенья порта громки.

Вот так живёт Владивосток,

Окраина России.

Как юркий белый поплавок

На глади синей.

Маргаритки

Эти чудные лета цветы

Так и нежатся в пламени неба,

Что сомкнулось в цепях круготы,

Будто сказка полночного Феба.

Небо синее вровень с землёй;

Их взаимное к друг другу влеченье

Наступает июльской порой.

Ветра сладкого немое теченье

Будоражит чуть высохший плёс.

Маргаритки прижались к дороге,

Словно силу кто-то унёс,

Положа на хребетину дроги.

Птица

Если мысль материальна,

Кто прикажет птице той

Не сидеть такой страдальной,

А летать передо мной?

Бог ли, дьявол, ангел, демон?

Кто нарушит злой завет?

Чтобы птица после плена

Пожила ещё сто лет.

Нет, никто её не тронет -

Не для высших это сил.

Нашу вороную соню

Ветер на руках носил…

Ходит Жизнь…

Посвящается Юлии Карловой

Жизнь идёт по подъездам, заходит в квартиры

И ложится в постель как есть, голиком,

Превращает судьбу в подобье тресины,

Созерцая картины тайком…

Жизнь – ярёмная на шее тоска;

Миллионы её ненавидят.

Плачут Ангелы там, свысока,

Доброты, потому что не видят…

Нас прости перепутье дорог,

Ибо всякое в мире случается!

Ляжет грустная Жизнь у ног -

Это новая Песнь начинается…

Мария-Антуанетта

… И вот палА у мрачного бревна,

сто раз одна, сто тысяч раз одна,

а где же твой король, чей смех поник?

Он раньше оборвал свой крик.

Кровь потечёт по травяной земле,

по волосам, на девичьем челе;

душа взмахнёт и птицею взлетит,

и мёртвой упадёт в гранит.

Дождь

Дождь стучит в жестяные банки,

в пластмассовый обруч, в карниз,

в крыло раздербаненной птицы,

в окурок, раздавленный наглухо,

в лист тетрадный, оборваный с краю,

в разбухший оранжевый плод,

в лепестки отцветающих роз,

в прозрачный дождевик Вероники…

Вот в такие тайные мгновения

зарождается сила любви.

Обед

Кринку молока нальёт мне мать,

Стол неспешно станет накрывать.

Вслух молитву братец мой прочтёт

И петух в сарае пропоёт.

Сядет зА стол с нами Бог Отец.

Замерло дыханье трёх сердец.

Кушаем, а в окна снег метёт,

И метель в дорогу всех зовёт.

Благодарны, Господи, за сей обед!

Не было бы в доме бед.

Бог "спасибо" скажет и уйдёт,

А метель наш домик заметёт.

Крикет

Бежи же, Боб, ведь мяч повис на туче.

Он упадёт как есть в твоей земле.

Он будет так парить, что птицы круче

И лишь замрёт на бобовой траве.

Счёт 7-1; Боб, ты же проиграешь.

Сэм сделает тебя, то видит Бог.

Зря ты свои очи утираешь,

Пусть лучше выглянет твой грозный рог.

Ты-чемпион, все это точно знают.

Но что же происходит здесь с тобой?

Мяч каждый раз твоя рука теряет,

Как будто прозвучал уже отбой.

Так соберись же, Боб, сожми ладони.

Молитву св. Роджеру скажи.

Твои движенья – уж не движенья сони.

Так грозный свой характер покажи.

Бездомный пёс

Не смотрите в его глаза -

Не для вас там застыла слеза…

Вот-вот упадёт она в мир иной,

Но нету судьбы другой.

Он прекрасен. хоть и не мыт.

Он для целого мира открыт.

Млечный Путь он видит всю ночь,

Но напиться не в силах мочь.

Для бездомного пса беда

Та мелькнувшая в небе звезда.

Там, в далёком мире другом

Есть его собственный дом.

Пёс дороги обходит всегда.

Вот прилипла к ушам лебеда.

Пой, мой пёс, песню весне.

Я приду с костью к тебе.

Россия

Что такое Россия?

Это наша страда.

Когда кормит село,

Как детей города.

Это тихая заводь

У холмов вдалеке.

Ты бы душу отдал

Вон той милой реке.

Это избы косые

От времён, от невзгод.

Ибо, всё повлияло:

Мор, недород.

Это дети все наши,

Что влекут нас к мечте.

Дай Бог их увидеть

В белоснежной фате.

Байкал

Мне снится Байкал в голубой пелене,

Как море, живущее в пенной волне.

Я чувствую запах бьющий в ноздрИ

Холодного дна, где не видно ни зги.

Байкал мой, Байкал, заповедный мой край,

Улыбкой читинки меня ты встречай!

Флажками буддисткими, ветром и мглой:

Навек я сроднился с байкальской водой.

Нет, я не жду тебя, осень.

Я ожиданьем живу!

Наготу стройных сосен

Без стыда обниму.

Первый летящий листочек

Поймает девичья рука.

Как много опят-дочек

У ясеня – старика!

Давайте лесу посвятим

Свою мечту, своё желанье.

Перенесём в тетрадный лист

Волнующее ожиданье…

Зимний пейзаж

Зимовка леса – клиническая смерть

Рядов берёзок в белых полушубках.

А вьюги круговерть – то

опыт бытия

В лабораторных трубках.

Заячьи одинокие следы,

Как неведомые письмена.

Зима

Не превозносит свои труды,

А скромно улыбается в сверканьях льда

Сосуль-серёжек на берёзах…

Какая ночь! Какая свежесть!

Когда ещё так воздух чист?

Мне сквозь ольховую промежность

Блестит едва заметно лист.

Луны печальная гримаса

Внутри стального серебра,

И небо всё ночное – чаша.

Под ним, как блюдечко, земля.

Облаков отражение в лужах

Кто-то топчет своим сапогом.

Никому образ неба не нужен.

Как заросший храм лопухом.

Только мне угасание это

Навевает тихий покой:

Спелым облаком раннее лето

Уплывает, прощаясь со мной.

Врачует осень мои раны

Утрат, которым нету счёту;

Я ей пою свои осанны,

Как сладострастница Эроту.

И каждой ночью снится мне

Почти что голый клён у склона,

Избушка в зыбкой полутьме

И красный* крест у небосклона.

Я молод: ну и что с того?

Душа наелась горькой руты.

Я жду с печалью одного -

Зимы, с минуты на минуту.