Влад Снегирев - Потерянное слово

Одиссей по нему путешествовал долго,
искал остров родной, утомлённый от долга
рвался, но не спешил к своей верной царице.
(Он её подзабыл – по словам очевидцев).

Это всё, что я знаю, окончивши школу.
Ветер выл в голове бестолковой и полой.
Пусть простит Посейдон, также древние греки,
я живу в двадцать первом, в безграмотном веке.

2016

Со временем возраст бывает опасен,
как голос Сивиллы, что часто неясен.
Они жили в Греции – мудрые жрицы,
левее Стамбула, но справа от Ниццы.

О них написал ещё древний Вергилий
в своей Энеиде без всяких усилий.
Хороший поэт - из языческой лавки.
Увы, не закончил сей эпос. (Для справки).

Свои предсказания делали в виде
бессвязных стихов. Неизбежность предвидя,
могли рассказать о печалях грядущих
и предупредить о друзьях ваших лгущих.

Прошло много лет, нету больше пророчиц
и мир летит к чёрту, слегка скособочась,
летит обречённо, летит неуклонно.
Я это постиг после ночи бессонной.

Чтоб это узнать – быть не нужно пророком.
Я просто внимаю чуть слышным намёкам.
Не видят, увы, современные люди
как шансы малы и не знают – что будет.

Не те времена и не те величины,
забыты слова и неясны причины.
А всё потому, что пропали Сивиллы.
Никто не расскажет – что будет и было.

2016

Мой старый друг, – отважный Архимед!
Тебя сегодня вспомнил поневоле,
когда жена готовила обед,
с набором слов, что не учили в школе.

Ты жил давно, под сенью Сиракуз,
в войне Второй Пунической прославлен,
дружил с числом, (какой отменный вкус),
был мудрецом торжественно объявлен.

Ты говорил, что мысли в голове
рождаются – когда сидишь ты в ванне,
к воде себя поставив во главе,
одев кольцо на палец безымянный.

«Опору дай – весь мир переверну!»
Тот, кто велик, он этим же и вечен.
Сегодня в ванне мерял глубину,
для вдохновенья и созданья речи.

2016

Благодарю тебя, – мой дом
за то, что ты один на свете
нас покрывал своим крылом
среди всех бурь. Сказали дети,
что рано утром, выйдя в сад,
там фею встретили внезапно.

Роняя фразы невпопад,
я им подыгрывал невнятно.
Потом влетела к нам пчела,
косясь на нас безумным взглядом.
И отражали зеркала,
что счастье было где-то рядом.

2013

Легкокрылые созданья
прилетели в старый сад.
Я хожу к ним на свиданья
третий день уже подряд.

Говорят, – их нет на свете,
только в сказочной стране.
Говорят, что только дети
видят их, и то во сне.

Только нет нежнее в мире
этих глаз - как изумруд.
И, в туманности эфира,
для себя они живут.

Только дарят им фиалки
аромат и много снов.
А они на звёздной прялке
шьют узор для поясков.

«Полюби,» - сказала фея, -
«этот светлый, летний день».
«Это глупая идея», -
проскрипел трухлявый пень.

Феи громко рассмеялись
и сказали: «Это вздор!»
Пчёлы сонные боялись
прерывать их разговор.

Вот, уже шалуньи ближе,
миг – и спрятались в траву.
Почему же я их вижу
ясно, чётко, наяву?

2017

Растёт подорожник у входа
в мой тёплый, приветливый дом.
Согревшись лучами восхода,
там феи живут под листом.

Они извлекают из лютни
тебе непонятную грусть.
У них под дождём так уютно,
как в храме изящных искусств.

Ведут там свои хороводы,
тоскуя в своей полутьме.
И, в шуме ночной непогоды,
играют всегда в буриме.

Когда мне слова неподвластны,
на сердце ложится печаль,
у них я ищу рифмы ясность, -
прозрачней, чем горный хрусталь.

И ставлю волшебное слово
в строку, вспоминая о них.
Вот так и рождается снова
мой светлый, задумчивый стих.

2017

Ночь на Троицу – время русалок
странно-бледных, холодных, как лёд;
плеск волны, слабый запах фиалок,
поцелуи всю ночь напролёт.

Ты приди на затопленный берег,
где берёзка поникла в тени.
Здесь расцвёл по-над берегом вереск,
и сбываются чудные сны.

Ты услышишь неясные всплески,
шёпот тихий и радостный смех.
И, в сияющем, призрачном блеске,
чьи-то тени всплывают наверх.

Заласкают, себя не жалея,
истязая, быть может губя,
и от сладости сами хмелея,
ночь подарят, тебя не любя.

А потом от тебя отвернутся,
равнодушием мрачным полны.
С тихим плеском бездушно сомкнутся
волны в свете печальной Луны.

Я там был, – не жалею нисколько,
видел холод, безумие глаз.
Я дышал их бессилием горьким,
но всего лишь один только раз.

2009

Спеша, принцесса потеряла
со стройной ножки башмачок.
Как на балу она плясала…
Но длиться вечно день не мог.
Теперь шалунья безутешна, –
грозы опять не избежать.
И будь хоть ты всегда безгрешна,
но злая мачеха опять
тебе припомнит всё на свете,
и снова с тряпкой допоздна.

Но вдруг шепнул бездомный ветер:
«Уже седлают скакуна,
уже все ищут, кто случайно
мог потерять свой башмачок?
Кто нам откроет эту тайну,
принц так печален, одинок…»
И вот вдали, за поворотом,
коней ты слышишь быстрый бег,
конец всему, конец заботам,
покорности своей судьбе.

И сердце робкое трепещет
пугливым птенчиком в груди,
и снова слышишь голос вещий:
«Всё хорошо и позади
та жизнь, что жизнью лишь зовётся,
всегда заплаканный платок…
Беги скорей, – сейчас придётся
на ножку мерить башмачок».

2010

Мальчик девочку любил
изо всех последних сил.
А она, змея такая,
жало тонкое вонзая,
тихо млела вся при этом.
Мальчик был в душе поэтом.

Он работал программистом.
На листе, до боли чистом,
создавал легко программы,
всем соседям – эпиграммы;
был простой, любил шутить,
мучить комп и пиво пить.

Та ж была такая стерва,
недовольна, вся на нервах,
помыкала всем и всеми,
не вникая в сущность темы.
Секретарша. Грозный шеф
был всего шестёркой треф.

Жили в городе – столице,
где всегда угрюмы лица.
Озабочен каждый тем,
как тащить свой воз проблем.
Всюду только зависть, ложь,
где обман – и не поймёшь.