Андрей Дементьев - Стихотворения

Мы все в гостях у этой красоты.
Приходим в мир —
Ее любить и помнить.
Потом однажды —
Утром или в полночь —
Уйдем,
Оставив легкие следы.

Я к друзьям приехал в гости.
Горы, воздух —
Синий край.
И над быстрой речкой мостик —
Что твоя дорога в рай.

Здесь у речки утром ранним
Мы увидели орла.
Кем-то был он подло ранен,
В пятнах крови – полкрыла.

Не за то ль орел наказан,
Что так верен небесам?
Он смотрел зеленым глазом,
Полным ненависти к нам.

Мы с орлом вернулись к дому,
Оказав владыке честь…
Всё он понял по-другому,
Отказался пить и есть.

Мы снесли его к подножью,
В голубую круговерть.
В небо он взлететь не может,
Может рядом умереть.

Но, взглянув на нас без гнева,
Он поднялся тяжело
И пошел пешком на небо,
Волоча свое крыло.
Шел орел осиротело,
Клювом мясо рвал с крыла,
Будто выклевать хотел он
Боль, что тоже в небо шла.

Только там он может выжить
Иль погибнуть в синеве…

Он успел на память вышить
Строчку красную в траве.

Я прощаюсь с тобой…
Ухожу.
Я целую твои онемевшие руки.
И сквозь боль
Улыбнусь твоему малышу —
Лишь один он
Спасти тебя может в разлуке…

Я прощаюсь с тобой…
Ухожу.
Шаг до двери —
О, как он мучительно труден!
Всё, что было у нас,
Я в себе уношу.
В жизни той
Ничего уже больше не будет.

Мы опять остаемся с тобою одни.
Ухожу из судьбы твоей
В горькую память.
Ты в былое вернись,
В те венчальные дни,
Когда словом своим
Я не мог тебя ранить.

Оглянусь еще раз…
Ты стоишь у окна,
Словно памятник
Нашей любви и печали.

И кончается жизнь
Для тебя и меня,
Потому что любовь у нас
В самом начале.

Везли по улицам Москвы
Прах Неизвестного Солдата.
Глазами скорби и любви
Смотрели вслед мы виновато.

И в те минуты вся страна
Прильнула горестно к экранам.
И ворвалась в сердца война —
И к молодым, и к ветеранам.

Ко дням потерь и дням разлук
Нас память снова уносила.
И рядом с дедом плакал внук,
Еще всего понять не в силах.

Я стою над могилой Сергея Есенина…
Ветер листья на скорбные плиты намел.
Сколько в городе этом навеки поселено
Неразгаданных судеб,
Забытых имен.

Может, кто-то из них в те далекие годы
Знал при жизни поэта.
Встречал, говорил,
От хулы заслонял,
И берег в непогоды,
И боялся за хрупкость невидимых крыл.

Он прошел по земле,
По распахнутым душам…
И, когда закружилось над ним воронье,
По Москве, по кабацкой —
По той и грядущей —
Он на добрых руках
Плыл в бессмертье свое.

Но осталась Россия —
Навеки любимой
В каждой строчке его,
Полной грусти и гроз.
И с надгробья он смотрит
Умышленно мимо —
Мимо скорби и жалости,
Вздохов и слез…

Которые сутки все море штормит,
Неужто на шторм не истрачен лимит?

Но катятся волны с утра до утра,
А все говорят, что природа мудра.

Вон сколько впустую истрачено сил,
Как будто бы кто-то об этом просил.

Капризный, неистовый, злой водоем, —
Мне жалко всю живность, живущую в нем.

Наверно, у крабов от шума мигрень.
Я морю кричу: «Неужели не лень
Тебе эти тонны бросать день-деньской?!
Неужто тебе не приятен покой?»

И море вступило со мной в разговор.
«Я мщу за молчание мертвых озер.

За горькую тишь изведенных лесов.
За память притихших речных голосов.

Хочу, чтоб вам души омыла волна,
Чтоб помнили люди – Природа сильна…»

Афганистан болит в моей душе.
Мне слышатся бессонными ночами
Стихи Лоика в гневе и печали…
И выстрелы на дальнем рубеже.

Я вспоминаю утренний Кабул.
Всё необычно в маленькой столице:
И сумрак гор, и робкий голос птицы,
И улиц пробуждающийся гул.

Я вспоминаю утренний Кабул.
Его прохладу и его контрасты.
И вновь шепчу я сквозь разлуку:
– Здравствуй!
Прости, что на покой твой посягнул.

Но нет покоя на земле твоей,
А есть борьба,
Есть мужество и верность.
Надежду в сердце невозможно свергнуть,
Как невозможно позабыть друзей.

Я помню тот попутный самолет,
Которым мы летели над горами.
И среди нас один был ночью ранен,
Да всё шутил —
До свадьбы заживет.

Как много дней промчалось с той поры!
Как много слов и встреч не позабылось!
Судьба моя, ты окажи мне милость —
Дай мне побыть у той святой горы.

Где завершится наш последний бой,
И кто-то вдруг ничком на землю ляжет.
И чья-то мать в слезах о детях скажет..
И те слова услышим мы с тобой.

Афганистан болит в моей душе.
И все – кого я встретил и не встретил —
Пусть долго будут жить на этом свете,
Как тишина на дальнем рубеже.

Зависть белой не бывает.
Зависть свет в нас убивает.
Ну а тот, кто ею болен, —
У того душа темна.
И в поступках он не волен,
Ибо всем вершит она.

Мы смирились с тем, что зависть
Судит всех без доказательств.
Ей достаточно улик —
Этот счастлив.
Тот велик.

И чужой судьбою мучась,
Умирая от обид,
Всё надеется на случай,
Что когда-нибудь получит
То,
Что ей в других претит.

Живу я с ощущением вины
За то, что сердце разучился слушать.
Давайте учредим День тишины,
Чтоб поднялись над суетою души.

Как тих бывает на рассвете дом,
Когда всё спит – и лифт, и телефоны!
Мы так от напряженья устаем,
Как содержанье устает от формы.

Давайте учредим День тишины
И перегрузки с наших связок снимем.
Пусть смолкнут на трибунах крикуны
И потеряют голос подхалимы.

Нам не хватает всем такого дня,
Когда вокруг всё истинно и немо…
Друзья не уставали б от меня,
Как устает от самолетов небо.

Я живу под Ташкентом в зеленом раю.
Осыпаются яблони в душу мою.
И такая вокруг тишина, красота,
Словно заново здесь моя жизнь начата.