Марк Луцкий - Сборник произведений

Про старинное преданье, что идет с времен Адама,

В золотом далеком детстве говорила часто мама:

- Среди скал и круч высоких, где чудесна панорама,

По тенистому ущелью вдаль течет Кура упрямо.

Истребить красу природы злые люди не успели,

Там орлы парят высоко, там растут седые ели,

Не смолкает гомон птичий, и в лесах живут газели.

Я о том хочу поведать древним слогом Руставели.

Тот целительный напиток знает всякий в каждом доме,

Пьют его и в горе страшном, и в пленительной истоме,

Пьет его и старец мудрый, и теленок на соломе.

Та божественная влага называется «Боржоми».

В чистой влаге сокровенной – удивительная сила,

Знают все в округе этой о легенде Автандила:

Изумительным напитком жизнь героя напоила,

И недаром парень добрый вырос ростом под стропила.

Не смотри, что жизнь прекрасна, что порою меда слаще,

Все на этом свете тленно, к сожаленью, преходяще.

Пей «Боржоми», друг любезный, а не то сыграешь в ящик!

… Пить его, учти, полезней с русской водкой! Настоящей!

Раздел:Венок сонетов

1

Ах, как нелепо! Музыкой убит! *

Неправда! Невозможно верить в это!

Но телеграммой злой эфир вопит

О жуткой смерти барда и поэта.

И, просочившись сквозь ячейки сит,

Дошло и до российского рассвета.

Ах, сколько раз прослышано, пропето,

Неужто он навеки замолчит?

В чем гибели предательский исток?

Не верится, что в звуковой нирване.

Зачем, зачем, открыл электроток

Ученый по фамилии Гальвани!

Блестят наклеек яркие картинки -

Лежат осиротевшие пластинки.

----------------------------------

* По заключению парижской полиции, Александр Галич погиб от удара электротоком при подключении нового телекомбайна.

2

Лежат осиротевшие пластинки,

Колки гитары обнимают гриф.

Стихотворений призраки-обрывки

Плывут куда-то, небо перекрыв.

И то ли в танце, то ли в поединке

Вдруг падают, в безмолвии застыв,

Чужой страны кладбищенский мотив

Сопровождает скорбные поминки.

«Воробьи попрятались в скворешники,

Улетели за море скворцы…

Грешного меня –простите, грешники,

Подлого – простите, подлецы!» *

А время, задыхаясь, дальше мчит,

Еще храня богемный колорит.

----------------------------

* «Засыпая и просыпаясь» (1966 -1971)

3

Еще храня богемный колорит

Стихов, друзей, напевов и чудачеств.

Еще душа мучительно не спит,

Не зная ни пророчеств, ни предательств.

Но все же вновь в груди его свербит –

Ведь под завесой всяческих трюкачеств

Дамоклов меч набором подлых качеств,

Как прежде, угрожающе висит.

« Я сижу, гитарой тренькаю –

Хохот, грохот, гогот, звон…

И сосед-стукач за стенкою

Прячет в стол магнитофон…» *

И приглушенно, как из-под сурдинки,

К нему спешат аккорды вечеринки.

--------------------------------------

* «Желание славы», 1971

4

К нему спешат аккорды вечеринки,

Где русский обретается Париж,

Где связь времен, как нити-паутинки,

Но собираться здесь не запретишь…

Здесь разделилось все на половинки:

Глядят химеры с нотрдамских крыш,

А рядом – переделкинский камыш

И вдоль дороги грустные осинки.

« Ну ладно, и пусть ни кола, ни двора,

И это – Париж, не Москва,

Ты в окна гляди, как глядят в зеркала,

И слушай шаги, как слова». *

А в окна дождь настойчиво стучит,

Седой Париж, благочестивый вид

-----------------------

* «А было недавно, а было давно», 1974

5

Седой Париж, благочестивый вид.

И выступленье будет в понедельник,

И желтый луч гитару осветит,

И ты поешь, и вроде не бездельник.

А память привередливо хранит

Концерт на даче, подмосковный ельник,

И тяжесть дум в очередной сочельник,

Чиновных душ присутственный гранит.

«Дуралеи спешат смеяться,

Чистоплюи воротят морду…

Как легко мне было сломаться

И сорваться, и спиться к черту». *

В сплошную горечь сгрудились горчинки,

Ах, как жестоко! Падают снежинки.

------------------------

* «Черновик эпитафии», 1971

6

Ах, как жестоко! Падают снежинки

В пространство. Ни погостов, ни крестов,

Ни чарки, ни убогой четвертинки

Средь наголо остриженных голов.

В грязи лежат распухшие ботинки

И лишь плакаты с ликами Богов

Торжественно глядят на мужиков,

Запрещены и письма, и посылки.

« Где теперь крикуны и печальники?

Отшумели и сгинули смолоду…

А молчальники вышли в начальники,

Потому что молчание – золото». *

По руслам Колымы и Индигирки –

Не снег, скорей – застывшие слезинки.

---------------------------------

* «Старательский вальсок», 1963

7

Не снег, скорей – застывшие слезинки

И океан невыплаканных слез,

Этапы, вошебойки, пересылки

И гул колес, стремительных колес.

Худых бараков тусклые коптилки,

Метель, что разыгралася всерьез,

И в душу проникающий мороз –

Для мертвецов особые носилки.

«Опять над Москвою пожары

И грязная наледь в крови.

И это уже не татары,

Похуже Мамая – свои!» *

… А за снежинкой оттепель следит,

До гроба ни одна не долетит.

--------------------

* «Памяти Живаго», 1972

8

До гроба ни одна не долетит

И не покроет снежной пеленою…

Доносов многозначащий петит

Стоит, как страж, за хрупкою строкою.

Тлетворный дух опасен, ядовит,

Как злой дракон, всегда готовый к бою,

И чувствуешь погоню за собою,

Недреманное ухо чутко бдит.

«Мы с каждым мгновеньем бессильней,

Хоть наша вина – не вина.

Над блочно-панельной Россией,

Как лагерный номер, - луна». *

Сама себя ты обращаешь в прах,

Россия, утонувшая в снегах.

------------------------------

* «Опыт ностальгии», 1973

9

Россия, утонувшая в снегах,

Скорбит своей душой заледенелой.

С печатью несвободы на устах,

С историей контрастной, черно-белой.

Издревле со свободой не в ладах,

С опричниной, от пыток очумелой,

Задавлен дух и кровоточит тело,

Но ток свободомыслья не зачах.

«Я выбираю Свободу,

Но не из боя, а в бой.

Я выбираю свободу

Быть просто самим собой». *

Твоя страна тебя же бьет с размаху,

Готовая на подвиг и на плаху.

-------------------------------------------

* «Я выбираю Свободу», 1971

10

Готовая на подвиг и на плаху,

На яркий свет и на гнетущий мрак.

Кому – Христу, Иегове, Аллаху

Сподобится подать России знак –

Не угождать губительному страху,

Поэты – не мишени для атак…

Как славно, что опальный Пастернак

Не отдан в руки лагерному праху!

«Ах, осыпались лапы елочьи,

Отзвенели его метели…

До чего ж мы гордимся, сволочи,

Что он умер в своей постели!» *

В своей постели, не в чужих краях…

Ах, как здесь душно! Гложет липкий страх.