Лариса Рубальская - Переведи часы назад (сборник)

Па-папуа-папуасы

Снег не видели ни разу,

Па-папуа-папуасы

В жарком климате живут.

Эскимосы, эскимосы,

Эскимо едят в морозы,

И за это эскимосов

Эскимосами зовут.

Удивился эскимос,

У него в глазах вопрос,

И сказал эскимос папуасу:

«Началась у нас вчера

Настоящая жара —

Минус тридцать и хочется квасу».

Па-папуа-папуасы

Снег не видели ни разу,

Па-папуа-папуасы

В жарком климате живут.

Эскимосы, эскимосы,

Эскимо едят в морозы,

И за это эскимосов

Эскимосами зовут.

Говорят, что до сих пор

Не окончен этот спор,

Только он ничего не меняет.

Объясняет эскимос

Папуасу про мороз.

Папуас про жару объясняет.

Как-то в день весенний

Встретила я Беню.

Беня шел со скрипочкой в руках.

В небе в три накала

Солнышко сверкало,

Отражаясь в Бениных очках.

Встретились два взгляда,

Объяснять не надо,

Он меня позвал, конечно, в загс.

Но не может Беня

Без благословенья,

Тут и начинается рассказ.

У Бениной мамы

Характер упрямый,

Не дай Бог такую свекровь!

Мне Бенина мама

Устроила драму,

Сгубила большую любовь!

Мама сразу в слезы:

Вот у нашей Розы,

Там невестка – есть на что взглянуть.

Что мы людям скажем?

Ведь у этой даже

Не на чем бюстгальтер застегнуть!

От расстройства Беня

Был чернее тени,

Мамка изгибала бровь дугой.

Вы поймите сами:

В дом к Бениной маме

Больше я, конечно, ни ногой!..

О, Эдуард, у вас такое имя,

Оно к лицу любому королю.

Мне хорошо бывало и с другими,

Но только вас я истинно люблю.

Вы принесли в постель мне утром кофе,

И я была царицей из цариц.

Смотрела я на ваш прекрасный профиль

И не могла припомнить лучше лиц.

Я не могу открыть всех карт,

Я не хочу поведать тайну.

О, Эдуард, мой Эдуард!

Но наша встреча не случайна.

Вы мой каприз, вы мой азарт,

Вином любви наполним чаши.

О, Эдуард, мой Эдуард,

Судьба – названье встречи нашей.

И ничего, что ростом вы не вышли,

И на лице загар не ночевал.

Не ваш карман оттягивают тыщи,

Вы для меня – прекрасный идеал.

И вам в ответ на эти анемоны,

Когда в окно стучит, увы, не март,

Пожарю я яичницу с беконом,

Я вашу слабость знаю, Эдуард!

– Насколько я поняла, вы верите в судьбу. Но верите ли вы в возможность ее предсказания или даже моделирования?

– Я боюсь предсказаний. Не знаю, может ли человек увидеть будущее и рассказать о нем. Но обратная связь существует – если человек что-то скажет, то это «что-то» непременно сбудется. Есть люди, у которых слова очень весомы, их «предсказания» материализуются. Может быть, это особый дар. Сама я всегда очень осторожно разговариваю, боюсь что-нибудь плохое сказать.

– Выходит, можно смоделировать себе хорошее будущее, если предсказывать только добро?

– Выходит, так. Поэтому я всегда стараюсь говорить людям только хорошее. И мне часто рассказывали: «После общения с тобой светлая полоса в жизни начиналась». И я этому очень рада.

– В вас действительно чувствуется какая-то солнечность...

– Ко мне даже предметы прилипают по всему телу – ручки всякие, косметика, посуда.

– Как вы относитесь к людям, которые из-за несложившейся жизни пытаются покончить с собой или просто спиваются?

– Что значит «жизнь не сложилась»? Мне, может, давно следовало утопиться из-за того, что у меня детей нет. Я это очень тяжело переживала, ходила по больницам... При нынешних достижениях медицины я бы могла родить в 35—40. Теперь мне 52, время упущено. Если кажется, что «жизнь не сложилась», надо или лечиться, или трудиться.

– Вы верите, что после смерти еще что-то будет?

– Нет...

– А в высший разум верите?

– Не знаю... Но, когда пишу стихи, мне порой кажется, что они исходят не от меня. Наверное, что-то такое есть.

– Лариса, любовь для вас, видимо, основное «топливо» для вдохновения?

– Обычно говорю, что я специалист по личной жизни. Наверное, это еще одна моя специалность. Так уж, видно, я устроена, что вскоре после знакомства человек начинает мне рассказывать подробности о себе. Сама я уже больше 20 лет живу с моим дорогим мужем Давидом и любовные драмы наблюдаю со стороны. С высоты своего опыта могу дать совет, утешить. И успешно делаю прогнозы. Я заметила, что и рифмованные строки могут быть пророческими. Некоторые печальные стихи стараюсь не произносить вслух, чтобы они не перешли на меня.

– И все-таки у вас больше печальных стихотворений-песен. Правда, слушать их почему-то сладостнее, чем иные жизнеутверждающие.

– А людям нашим нравятся «электрические» песни.

– Какие-какие?

– Да те, которые нищие по электричкам поют. Про бедную долю. Мы любим маленьких героев. А вот когда человек поднимается, богатеет, делается суперменом, становится выпуклым и приметным, у окружающих появляется к нему холодок и неприязнь. Все мы так устроены. Поэтому «плакательные» песни нам ближе.

– Особенно хорошо вам удаются стихи про обманутых женщин. Это невыдуманные сюжеты?

– По-разному. Но у меня в душе действительно есть копилка для тех жизненных историй, которые мне рассказывают. Я так создана, что, стоит мне поговорить с человеком хотя бы минуту, всегда помню содержание этой минуты. Знаю, что располагаю к себе людей, потому что помню многие мелочи их жизни.

– И это вам не мешает? Наверное, много лишнего скапливается в шкатулочке?

– Душевные, сердечные моменты никогда не лишние. Я очень долго работала в японской газете «Асахи» – я ведь переводчик с японского. Во время активного сотрудничества была переполнена информацией. И однажды решила ее выбросить. Поняла, что больше не хочу знать расстановку политических сил, программу каждой партии, знать, кто что предлагает и кто в чем обманывает. Сказала себе: хочу быть необразованной, неподкованной, неполитизированной. И в «Асахи» стала появляться крайне редко.

– У меня наивный вопрос: если на свете так много «неозвученной» классики (Пушкина, например), зачем музыкантам тратиться на стихи поэта-песенника?

– А затем, что припевчик не умели классики писать. Трудно петь просто поэзию. Песня – жанр со своими законами. То, чем я занимаюсь, не могу назвать поэзией. Просто песенная ритмика.

– Единственной женщине, сочиняющей стихи для песен, трудно выдерживать конкуренцию с мужчинами?