Давид Гофштейн - Избранное

В ней громовой раскат,
И первых молний стрелы,
И первый нежный взгляд,
И вздох любви несмелой.

Мы говорим «весна»,
И в этих звуков смене
Благая весть дана,
Благое завершенье.

Два слога лишь — весна,
Коротенькое слово.
Но в нем вся ночь без сна,
Крах снежного покрова,
И гром, и тишина…
Весна, весна!

Снег валит и валит,
Снег летит из-под ног и копыт…

Снег валит… Я тоскую:
Как в слова заманить этот снег,
Эту сутолоку городскую,
Этих улиц — безумный разбег?
Эти тысячи тысяч сердец,
Что трепещут и к жизни торопят,
Что пронзают тебя, как свинец,
И ласкают, как снежные хлопья?..
Как воспеть вас, живые сердца?

Снег валит и валит без конца…

Сквозь зеркальные окна маня,
Смотрят книги,
И, как грудь материнская, мил для меня
Этот мир, величавый и дикий…

Снег валит и валит,
Снег летит из-под ног и копыт…

А поблизости где-то
Все в цвету…
Там, под солнцем Италии, было все это…
Полыхали костры на ветру…
Было ветра дыхание напоено
Болью тел обгорелых и горечью дыма…
Хорошо, что прошедшее неповторимо.
То, что было, — то было давно…
О, как мало имен
Сохранилось от этих времен!

Снег валит и валит тяжелей…
Не забыть о тебе, Галилей…

И мой сын верит мне, без сомненья,
Что мы вместе с планетой несемся
Вкруг себя и вкруг солнца,
И вокруг, и вокруг, и вокруг,
В девятиоборотном вращенье.

Он мне пишет из Киева — несколько слов
По-мальчишески замысловатых…
(Пусть он будет здоров.)
Новых дней называет он новые даты…
Называет он мне широту с долготою
Той земли,
Где сейчас пробегает он юной ногою…

Снег валит…

Приходите сюда,
Приходите ко мне
Поскорей,
Вы, крупицы покоя,
Вы, капельки счастья,
Что в тесте души
Замешаны были в тиши.
Что в сумрачном сердце
Скрывались глубоко, —
Приходите сюда,
Приходите ко мне
Поскорей
В кристально прозрачные строки.

Вы, капельки счастья,
Вы, крупицы покоя,
Приходите ко мне,
Приходите скорей —
Я вас жду
С давних пор —
На простор
Моей гордой высокой души.
Приходите скорей,
Приходите сюда —
В этом сердце сверкает всегда
Немеркнущий свет грозовой.
Он горит
Здесь, в груди,
И в просторах высокой души
Он разлит.

Вы, крупицы покоя,
Приходите ко мне,
Приходите скорей
Из наивности нежной детей,
Из ясности старца
И станьте вкруг светоча-сердца:
Он сиянье уверенно льет,
Свет ключом расточительным бьет
Во всю силу, лучей не тая,
В пепле опустошенной земли
И в пыли
Человеческого бытия.

Все шире мир, все глубже небосвод,
Все голубее тени на земле,
И золотая лестница ведет
До неба самого от вспаханных полей.

Ступени из сапфиров — в облаках,
Где ангелы-хранители кружат,
И вижу я, у каждого в руках
Тончайший прутик солнечный зажат.

Зрачком воды глядит моя земля,
И кверху тянутся по лестнице поля…

И каждый ангел в трепетном смятенье:
Ведь как на землю хочется тому,
Кто знает, что в тепле, внутри земли
весенней,
Былинка предназначена ему…

И вот уже, лучом освещена,
Я вижу, поднимается она.

Как будто бы к земле не прикасаясь,
По грядкам и лугам, из солнечной дали,
Летают ангелы, к былинкам наклоняясь,
И их зовут из глубины земли…

И вот растут, растут травинки
По вечерам и по утрам
И, опрокинувшись на спинки,
Противоборствуют ветрам,
Но, если б ветры дули тише
И не шумели бы дожди,
То были б рады мы, услыша,
Как шепчут травы: подожди,
Растем, растем, все выше, выше!..

К моим дверям
Снежинок намело,
Одну к одной —
И вот уж горка снега,
И вот уже кругом белым-бело
От жемчуга,
Ниспосланного небом.
Вода и воздух
Ткут, прядут снежок
И на канву
Кладут узор жемчужный,
И каждый бело-голубой стежок
Земле и небу несомненно нужен.
И вот уже
Белым-бела душа,
Раскрыты настежь
И глаза и сердце…
Как эта горка снега хороша,
В тумане пара,
Возле новой дверцы!

А там,
Толпою выйдя на простор,
Сияющие в первозданном глянце,
Стоят громады настоящих гор,
Роняя с плеч
Лавины
Снежных мантий.

Вот пасутся, как овец отара,
Пни за пнями, все черны и стары,
У горы.

Вы вздохнете — видно, лес богатый,
Стройный лес здесь зеленел когда-то,
Но срубили топоры.

Вижу: вы утешиться готовы:
Эта пустошь станет рощей снова
Через много лет.

Будут в ней гулять, сплетая руки,
Наши дети или наши внуки,
Мы — уж нет.

Знаю — все, что я люблю, застынет
И умрет, как эти пни в пустыне.
О, как жаль!

Но пока мне в дар даны желанья,
Предвкушенье, радость, ясность знанья —
И светла печаль.

Ветер был ретив с утра:
Чистил, мел, свистел и выл,
Землю всю корой покрыл.

Целый день он бушевал,
Небо все задернул тьмой,
Солнце спать увел домой.

Только под вечер он стих,
И — белешенька-бела —
Весть к ночной земле сошла.

Тихий падает снежок
На поля и вдоль дорог,
Вдоль дорог и поперек.

Спи же, спи, дитя, пора…
Ночи дан к утру заказ
Дивный мир создать для нас.

Любая пядь земли ждет пристального взгляда
И кучка мусора. И тень. И угол темный,
Что в клетку заперли наваленные бревна.
Тогда и пыльный хлам милей цветенья сада,
Милей, чем город шумный, праздничный,
огромный.

Я нынче понимаю снова:
Любая пядь земли ждет пристального взгляда.
И во владенье мне дано живое слово.
Для песен я рожден, иного мне не надо.

Ну, где бывает так и строго и светло?
Где нежит так спокойное тепло
И тени холода приходят, говоря:
— Ты, жадно в даль стремясь,
Не делай шага зря. —
И тени холода
Предупреждают нас,
Что вся вселенная до дна напряжена,
За зрелостью вослед идет распада час.