Давид Гофштейн - Избранное

Сердце, снова
Рвешься? Жди!
Наше слово
Впереди!

Каждый фибр
Обнажен,
Но наш выбор —
Ясен он!

Ты — на ложе
Тишины.
Грудь ведь то же,
Что ножны.

И когда мне
Пробуждать
В сердце пламень,
Мне лишь знать;

Быстро, смело
Ринуть в бой,
Чтоб вскипело
Правотой,

Чтоб грозой
Ему сверкать,
Чтобы с боя
Право взять.

Дождя уж не будет!
И ветры не шепчут!
Лишь капли повсюду
Блистают, как жемчуг,

Лишь тучка, окрасясь,
Горит самоцветом.
Неужто семь красок
В сиянии этом?

Я мир постигаю
Зрачками моими.
Он, кровь опьяняя,
Встает перед ними…

Узнаю, открою,
Создам, увеличу,
Чтоб было со мною
И «завтра», как «нынче».

И «нынче» и «завтра»
Меня опьяняют,
Но в вымысле старом
Слова вспоминаю:

«В просторах бездонных
Сияют над миром
Семь красок зажженных
В них знаменье мира».

Недаром легко мне
Шагать в опьяненье,
Я с детства запомнил
Тот знак уверенья…

Несметно богата
Душа моя счастьем,
Любому, как брату,
Сказать бы с участьем

О том, как легко мне,
Как рад этим краскам:
— Я все еще помню
Старинную сказку.

Пробужденная ветрами,
Вновь весна, весна в сиянье!
Даже сквозь двойные рамы
Узнаю ее дыханье.

Не замешкалась в дороге…
Сумрак киевских закатов
Полон радостной тревоги,
Полон влажных ароматов.

На плечах лесов зеленых
Прилетают ветры рано,
Пробуждают вешним звоном
Пригородные поляны;

Опьяненные простором
Пляшут буйно, свищут гулко
И гуляют вдоль заборов,
Площадей и переулков.

Нашу волю выполняют,
Нашим замыслам послушны,
И с деревнею сближают
Город каменный и душный.

В глаза мои — сита —
Просеивается свет…
Широки их входы,
А выходы…
Выходов нет…

Богатой добычей
Наполнены неводы глаз:
В них золото солнца,
Созвездий прозрачный алмаз…

В крови оседают
И в сердце уходят на дно
Сиянье земли
И сиянье небес — заодно.

И там согревается
Мой ежедневный улов,
Медлительно плавясь
В металл человеческих слов.

И то, что ночами
Расплавит сердечная глубь,
Чеканными слитками
Падает с пламенных губ.

Слоги золотые,
Серебряные слова,
Стальные стихи,
Вороненая их синева.

Так — в грозах и бурях —
Рождается песня поэта
Из слова земного,
Из краски
И света.

Спать ложусь, когда темнеет,
Просыпаюсь в час рассвета.
Каждый листик зеленеет,
Первым солнышком согретый.

Если б есть не надо было,
Если б пить не надо было,
Я сегодня позабыл бы,
Как перо макать в чернила.

Не напрасна ли тревога,
Человечья писанина?
Незаписанных так много
В мире песен соловьиных.

Сколько красок, сколько бликов
В каждом кустике играют,
Сколько звуков многоликих
Землю тихо оставляют.

Одному лишь мне на свете
От природы повеленье
Записать и заприметить
Все красоты во вселенной.

Обычных два дерева рядом,
Луна между ними висит,
Пытаюсь проникнуть я взглядом
В привычный излюбленный вид.

Луна от деревьев далеко,
Но это не видит мой глаз,
Хоть космос объемлю я оком
И звезды мне снились не раз.

Разрыв между «вижу» и «чую»,
А я где-то там между них,
И пропасть заполнить хочу я…
Отсюда рождается стих.

Отсюда оно, беспокойство,
Что вечно терзает мой дух,
И творчества горькое свойство
Луна открывает мне вдруг.

Весь здешний мир, леса, лужайки,
Хоть на три дня, не на года,
Я абонировал для спайки
Природы,
творчества, труда.
Река Ирпень и все такое,
С травой, с кукушкой, с тишиной
И с долголетнем и покоем —
Все нитью связано одной.

Простор зеленый пред глазами,
И уйма красок на лугу.
И что ж, что год еще за нами, —
Года не сдержишь на бегу!

Польстить мне зеркало не может —
Я заглянул в него на днях…
Да, время даже цемент крошит
На крепко сбитых ступенях.
Мертвеет юных лип убранство,
А старый дуб — презрел беду…
Нет, и измененьях постоянство
В расчетах с миром я найду!

Вот смотрю я, встав с рассветом,
Сквозь туман Ирпень-реки;
Чуть прохладно, но при этом
Так приветны ветерки!

И росы ирпеньской россыпь
Мне совсем не холодна.
Стала юной даже поступь
После сладостного сна.

А кукушка все кукует,
Говорит: «Ку-ку», «ку-ку».
Кто о юности тоскует?
Будем жить! Гони тоску!

Какая тишина!
Настороженно и завороженно
Один ей внемлю, сидя у окна.
Совсем один:
Нет никого со мною…
О, будь благословенна, тишина,
Благословен
Блаженный час покоя!

Все спит. Какая тишь!
В безмолвии ночном
Мне одному среди людей не спится.
Но ведь не только нам
На свете жизнь дана —
Скулит тихонько пес,
Что под столом ютится,
Скребется за буфетом мышь,
И песню робкую сверчок заводит.
Что ж, эта песня —
Та же тишина,
И в тишину
Все эти звуки входят.
Жизнь и в ночи
Всегда стремится ввысь,
Жизнь и в ночи
Полна тепла и света.
Благословенна
Будь вовеки, жизнь,
И в жизни —
Назначенье
Человека!

Стук колес — и все готово,
Позади остался юг,
Снова, снова, снова, снова
Просветлен дорогой дух.

Вечер, вечер, время к ночи,
Но пылает небосвод,
Словно там из спелых почек
Прорезается восход,

Словно он уже сияет,
Вылупляясь, в вышине…
Скорый поезд оставляет
Кровь востока в стороне…
………………………………
………………………………

Там осталось детство где-то,
Может, бродит по лесам,
С первой песней недопетой,
Что осталась тоже там.

Мнится мне —
Только раз дарит нам жизнь
День такой, такой вот ясный!
Мнится мне —
На совете дней прекрасных
Избран был единогласно
Этот день, такой чудесный,
Старшиной!
Мнится мне —
Целый мир сплотился тесно
И, вступая в день чудесный,
Наслаждается со мной!..