Давид Гофштейн - Избранное

Зачем же здесь, зачем не там
Возникли нужные слова?
Тому ответ не знаю сам,
Но воля сердца такова…

Юношей я из местечка подался к лесам и осокам —
Родины флору люблю я от Минска
до Владивостока…
В ящике где-то храню я осколок карельской
березы…
С Черного моря трофеем коленце самшита
привез я…
В память глубоко вонзались былые невзгоды —
Я о менялах узнал еще в детские годы…
Деды мои, столяры из далекой Волыни,
Рост на проценты платили в нужде и уныньи…
Ну отчего ж я, скажите, о золоте вспомнил,
Дух мой тревогой какою внезапно наполнен?..
Эхо ли дедовских вздохов под бременем роста,
Звук ли мечей, раздающийся с Веста и Оста?..
Нет, то свободы порыв после дикого рабства,
Творчество, труд, что не знают вражды
и злорадства.
То человеческой здравой морали дыханье благое,
То человека, обретшего волю, полеты в былое,
Чувство наследника, гордо глядящего с башни
На здания замков старинных
В глубоком стремленьи —
Взором пронзить и запомнить весь век их
вчерашний,
Тропы жестоких борений, побед и падений.

Тот, кому слово дано,
Верно, найдет для кого,
Верно, найдет и о чем
Словом сверкнуть, как мечом…
Это все правда, но
Ныне не слово одно —
Сверкает сама тема:
О золоте моя поэма…
Хочу в штрихах немногих
Историю описать печальную
Тяжелого
желтого
металла…
Для всех, бывало,
Слава его сверкала —
Для белых, для смуглых.
Но эту прелесть — начальную —
Утратил он в пору дальнюю,
Пошли шеренги
Чеканок угольных, круглых —
Деньги, деньги…
Средь сонма забот и несчастий,
Как в львиной разинутой пасти,
Зажили люди,
И ныне
Меня
гнетет
унынье,
Что этот зачумленный блеск
Не скоро мы позабудем
И много крови
И много воды
Утечет,
Покамест люди —
Скажу без всяких прелюдий —
В прохладных кабинах червонных
На улицах
многомиллионных
селений…
Ну, сказать ли понятней,
чем Ленин?..

Злата, будешь героиней
Тихого повествованья…
Пусть конец печален будет,
Но начало-то прекрасно,
Как те зори в час рассветный,
Когда ты зажглась желаньем
Наряжаться, быть любимой,
Стать ему, стрелку лихому,
Всех подруг своих милее,
Молодой зари желанней.
Чтоб его потешить взоры,
Ты искала украшенья…
И однажды там нашла ты,
Злата, света самородок —
Ты дала ему названье…
……………………………
Ту страну все звали Ойфир,
Где моя бродила Злата
Вдоль реки по счету Первой…
Разноцветные каменья
Руки юные сбирали,
Камни неги, что таили
Страсти жар, любви горенье;
Что влекли и звали взоры
К той руке, что гладит нежно,
К шее той, что обвивает
Ожерелье так чудесно.

Друг ее, стрелок искусный,
Все в глаза ее гляделся,
Гладил камешки в раздумье,
Тихо взвешивал рукою…
И к словам глубокой неги,
Что лились ручьем звенящим,
Он задумчиво прибавил:
«А тяжел он, желтый камень!..»
……………………………
И влеченье к познаванью
От любимой оторвало,
Отыскав тяжелый молот,
Молот, сделанный из кремня,
Он чудесный желтый камень
Расколоть пытался тихо.
……………………………
Нет, не бьется, не крошится…
Только плющится и гнется.

Полетел по всей округе
Слух о камне славной Златы:
Злата камень отыскала
У реки по счету Первой.
И слепит глаза тот камень
И куется, и так тонко
Может камень распластаться,
Как кленовый лист весенний,
И тянуться может нитью,
Как по стеблю повилика…
Ай да Злата, ай да Злата!
И к реке по счету Первой,
Как олени к водопою,
Млад и стар пошли толпою.
И пошло колено Авру
(Златин род здесь жил издавна)
Вдоль реки по счету Первой
Собирать каменья Златы,
Что как лист кленовый гнутся,
Вьются тонкой повиликой
И куются по желанью
На ножи, лопаты, иглы,
На запястья, кольца, серьги.
И пошло колено Авру
Собирать каменья Златы —
По крупице, по песчинке
Камень желтый собирали…
……………………………
И по всей округе Ойфир
Разнеслась молва о Злате,
О каменьях рода Авру.

Разнеслась молва по краю —
Златин камень в недрах вырос,
Там, где пуп земного круга…
Всех камней, известных людям,
Оттого он тяжелее,
Что влекут его глубины.
У людей округи Ойфир
Тяжесть стала измереньем.
У старейшины их рода
В глубине шатра стояла
Чаша, полная каменьев,
В глубине шатра висело
Коромысло с бороздами
Для сравненья с камнем Авру.

У старейшины колена
Вдруг такая мысль родилась —
Жизнь полна чудес нежданных
И внезапных откровений.
Безгранично познаванье,
И не скоро мир объемлешь.
Может, золото таится
В стрелах солнца жарким полднем.
И с тех пор слова такие,
Что и вес и меру знают,
Называют золотыми.
Злато стало мерой счастья,
Родилась мечта о злате,
И жива мечта поныне…

Если б, милая, ты знала,
Как из крохотных желаний,
Как из трепетных стремлений,
Из невинной, нежной страсти
Вырастают великаны
Со звериными клыками,
С пастью темной, ненасытной, —

Если б знала, то, наверно,
Пыл страстей ты обуздала б
И возвысила всемерно
Красоту и цвет девичий,
И любови материнской
Теплый луч на жизнь упал бы,
И туманные желанья
Озарил бы ясный разум
И светило яркой мысли,
Мысли теплой и высокой,
Как росою дол зеленый,
Окропило б дикость жизни.

По еврейскому счисленью,
По простому представленью,
Мир недавно только создан…
В день пятнадцатый Шевота
Новогодний праздник странный,
Новогодье для деревьев.
Всякому свое счисленье:
В ночь холодного Шевота
В глубине глуши морозной
Я когда-то час невинный
Осознал до основанья,
Я прозрел и встретил юность,
И при свете тусклой лампы
Я пером неискушенным
Начертал строку за строчкой:
«Благо тем, кто понимает
Вольный шум зеленой рощи,
Тишину полей обширных».

Будь тот миг благословенным…
Кто-то спросит, без сомненья:
Где ж о золоте сказанье?
Что ж, прервать придется тут же,
Заодно уж всем ответить:
Да, пишу не для глупцов я,
Коль даю лишь часть работы,
Но и не для слишком мудрых
Слово я предназначаю,
А мое терпенье тверже
Тяги диких к разрушенью.
Слова подлинного жаждут,
Дожидают терпеливо
Почитатели творенья.
А теперь давайте снова
О лесах и вольной шири…
Кто из вас душою слушал,
Как шумят леса в июне?
Полдень… Тишина… Мильярды
Крылышек и паутинок
В море света неподвижном
Вдруг симфонию рождают.
Сколько раз внимал я молча
Той симфонии беззвучной,
Как я счастлив в миги эти —
Ныне, в лес приходят слушать
Сема с братиком Илюшей
И с сестренкою Левусей —
О, мои родные дети…