Александра Киселёва - Играть словами, линией и цветом…

– Зимой у нас в университетских аудиториях холодно, а белые халаты, в которых мы должны сидеть на занятиях, не налезают на свитеры. И мы мёрзнем. Весной становится тепло, и свитеры уже не нужны. Так что весеннее тепло – вот за это весну и можно полюбить.

«Не задавайте медикам лирических вопросов,» – недавно где-то прочитала я.

– Ну что, Маруся?

– Бабушка, думаю, если я поступлю в университет, мне надо будет сидеть в халате, зимой в аудиториях будет холодно, я весну очень сильно полюблю. Но не сейчас.

– Звоним Алине, вроде она не должна ещё уйти к репетитору?

– Давай попробуем.

На самом деле Алина была готова к вопросу: когда мы разговаривали с Викторией, она бродила где-то на заднем плане и махала нам рукой. Кажется, тема её заинтересовала, потому что голос зазвучал доброжелательно, что случается не всегда:

– Весной есть чем любоваться.

– Алинка, мы говорим про раннюю весну, когда тает снег, мокро и грязно.

– Так и я про то же время говорю. Можно любоваться отражениями в ручейках, бегущими из-под тающих сугробов.

– Спасибо, Алинка. Мы попробуем представить себе такую красоту.

– Пожалуйста, бабуля. Но учтите, что это очень красиво.

Мне показалось, что Маруся немного расстроилась: очевидно, что картинка, нарисованная Алиной, была неожиданной, оригинальной и лучше того, что могла бы предложить в такой ситуации она сама.

Никита сказал, что ответит письменно. Его рекомендацию мы получили почти сразу. Она была по-мужски кратка: «Масленица, Пасха, лёгкая одежда». Да, звучало логично, но почему-то не пробудило в нас чувства любви. И вообще, никаких чувств. Но всё равно мы были благодарны Никите за то, что откликнулся.

Оставались младшие: Ангелина и Анечка.

Ангелина сначала порассуждала о том, что человек может разбудить радость в себе самом. Но, видимо, она просто потянула время, чтобы обдумать ответ. А ответ оказался красивым, не хуже, чем у Алины.

– Бабушка, капель и солнышко!

– Что ты имеешь в виду?

– Вспомни, когда пригревает весеннее солнышко, сосульки на крыше дома в Полиновке начинают таять. Они как будто светятся изнутри, и от них отрываются светящиеся капельки, которые можно ловить в ладонь. Правда, в ладони они превращаются просто в воду. Нет, не просто в воду. В весеннюю воду.

– «Вешние воды»… Повесть такая есть у Тургенева, у того, который «Муму» написал. Но повесть не о капели, о любви.

– Так мы тоже о любви говорим, о любви к весне.

– Ты права, пожалуй.

Мы с Марусей стали гадать, что же предложит Анечка. Нам казалось, что все возможные идеи уже исчерпаны. Как же мы ошибались! Анечке не требовалось время на раздумья. Как всегда, она заговорила сразу и быстро, так быстро, что мы не успевали запоминать всё, что она говорила. Она сама купалась в своём радостном оживлении и вовлекала в него нас. В какой-то момент нам показалось, что лучшего времени года, чем весна, даже невозможно представить. Во-первых, она напомнила, что весной у Маруси день рождения.

– Ой, а ведь и правда, бабушка!

– Как мы могли с тобой забыть, Марусь!

Во-вторых, продолжала Анечка, снег на ветках деревьев начинает подтаивать и, даже когда весеннее солнышко закрывают облака, он всё равно блестит – ведь покрыт корочкой из воды и льда. Фотографироваться на фоне деревьев с белыми блестящими ветками очень здорово!

В Анечкином рассказе было ещё и третье, и четвёртое, и, может быть, даже шестое и седьмое, но запомнить всё было невозможно.

Маруся и я уселись рядышком на диване и стали подводить итоги. Итак, как теперь выглядела для нас весна? Временем прихода тепла, когда можно наконец снять надоевшую зимнюю одежду. Даже в холодных университетских аудиториях сидеть в халатах без свитеров под ними и не мёрзнуть. Вокруг красота – и внизу, и наверху – стоит только приглядеться: играют отражениями ручейки из-под тающего снега, сверкают, как драгоценные камни, сосульки и капель, деревья с блестящими белыми ветками становятся прекрасной декорацией для фотосессий. В ладонях можно держать вешние воды и думать о любви. В этой красоте при начинающемся тепле идёт череда праздников: Масленица, Пасха, день рождения, 1 Мая, 9 Мая. Мишка внимательно слушал.

Даже дедушка оторвался от работы и присоединился к разговору:

– Что за красоту вы там описываете?

– Дедушка, весну. Я не могла её полюбить, а теперь все взялись мне помогать, и я её почти полюбила.

– Может быть, попросим и дедушку замолвить за неё словечко? Вот только дедушка, когда был маленьким, жил далеко и в другом климате. В Северном Казахстане условия посуровее, чем у нас, зима морозная, и бывает столько снега, что одноэтажные дома иногда оказываются засыпанными по самую крышу.

– У нас в посёлке других домов и не было. Но самое страшное зимой – потерять дорогу в степи в метель. Такое случалось иногда с водителями грузовиков…

– Вот поэтому, наверно, вы так и ждали весну?

– Да, взрослые, наверно, поэтому. А нам, детям, и зимой было хорошо: санки, коньки, дрова наколоть для печки даже весело было. Я не ждал специально весну, просто, когда она приходила, начиналась другая жизнь.

Помню первый тёплый весенний день. Я лежу на крыше нашего сарая. Крыша плоская, крытая толем, толь тёплый от солнца и почти просох, только кое-где остались влажные пятна и от них поднимается лёгкий парок, если поднести руку к этим местам, то он нежно обволакивает твою руку.

– Дедушка, и загореть, наверно, можно было.

– Да я, Марусь, об этом и не думал. Я «Тимура и его команду» читал. Вот это для меня было настоящим весенним счастьем: я один под ярким небом, лежу в аромате тёплой весенней влаги, в звуках воробьиного чириканья и стука капели где-то сбоку подо мной и погружаюсь в интересную, хотя и не всегда мне понятную чужую жизнь. И даже Васька Квакин с его воровством яблок из чужого сада не мог испортить мне настроение.

– Он потом исправился.

– Тем более. Моя мама, бабушка Маша, ведь сама всё выращивала, а мы ей помогали, поэтому я понимал, как это неприятно, когда крадут то, что ты сам сажал, поливал, выращивал. Кстати, вскоре мне уже надо было слезать с крыши и идти двор чистить.

– Не хотелось, наверно?

– Знаешь, не помню. Помню это счастье на крыше, а потом уборку двора. Работа во дворе была такой привычной, что я даже не задавался вопросом, хочется или нет. Мама жила крестьянской жизнью, любила её, а вместе с ней и мы стали частью этой жизни. Для нас было бы непривычным не поливать огород и не пасти гусей летом, не собирать урожай осенью, не колоть дрова зимой и не убирать двор весной.

– Марусь, дедушка далеко не все работы перечисляет.

– Да не в этом дело. Главное, что мама это всё любила, она весной брала в руки оттаявший комок земли, разминала его и о чём-то думала или планы строила.