Анатолий Венедиктов - Окуневая речка Уводь. Рассказы и стихи

По тем временам сумма не маленькая! И хоть принято было тогда с первой получкой делать подарки матерям, ничего покупать не стал, принес домой все до копеечки.

Вынул из-за рубахи, завернутые в газету деньги, небрежно положил на стол.

– На мать, радуйся! – и глаза в пол.

Взяла мать пакет, пересчитала деньги, села на стул и потеряла дар речи. Но уже через мгновение, опомнившись, завернув обратно в газету, вложила их в руку сына и сказала то, чего он ни как не ожидал услышать от нее.

– Сынок, я ни когда не держала в руках таких денег и лучше бы мне этого не видеть вовсе. Отнеси их туда, где взял.

Глаза ее увлажнились, говорить дальше она не могла.

– Мам, ты чего? Я заработал, заработал! Я заработал, мама!

Наступила пауза звонкая, как весенняя трель жаворонка.

Однако разрешилось все очень просто. В дверь постучали, и в комнату вошел племянник Зинаиды – молодой человек, который работал мастером на одном участке с Анатолием. Он пришел за ключами от сарая, где стоял его велосипед, и оказался невольным свидетелем разговора матери с сыном.

– Тетя Зина, извини что вмешиваюсь, – сказал он, – но Толячий эти деньги действительно заработал.

Слезы ручьем текли по щекам женщины, которой каждый шаг в жизни, каждая заработанная копейка, давалась с большим трудом. Плача, она прижала голову сына к своей груди и произнесла, не стесняясь присутствующих.

– Прости меня, мальчик, а я ведь подумала, что ты деньги украл. А оказалось, малыш, ты просто стал взрослым!

Все в жизни просто, когда оглядываешься назад.

– Даже гениальное – и то просто, – говорят мудрецы.

Но, почему-то, когда вспоминаешь об этом, наворачиваются слезы!

Послевоенные городские мальчишки – народец особенный. Особенный в том смысле, что почти всегда голодный. И особенно, если отец с войны не вернулся и мать без образования. По тому большинство из них, после семи классов школы чаще всего шли в завод учениками токарей, слесарей и фрезеровщиков. А там, через три месяца, второй разряд и вкалывай, как сможешь.

Сережка Гаврилов, голова кудрявая, попал в токаря. Ему понравилось. Через полгода уже работу четвертого разряда мастер доверял ему спокойно, и на курсы в отдел технического образования записали, что б соответствовал.

На дворе май. В обеденное время, по погоде, большинство заводчан на лавочках в сквере. А недавно, вообще до обеда энергию отключили, и пожалуйте господа-товарищи на площадь. То ли собак в космос запустили, то ли еще чего. Одним словом митинг. Старики, конечно, побурчали по поводу отрыва от работы, а молодежь без проблем: «Хи-хи, ха-ха!». Не успели глаза привыкнуть к солнцу, Сереге пчела на кудри и в висок «чмокнула».

Ужалила в висок, а распух глаз. И не видно этим глазом ничего, и лицо чуднее, чем у клоуна получается, кривое. Всем смешно, и даже интересно на этого «клоуна» посмотреть. Старший мастер беспокоится, написал в табельную, чтобы выдали пропуск.

– Иди, Сергей, в больницу, нечего тебе тут людей смешить. Токарные станки к тому же машины строгие, так и до беды не далеко.

Пошел наш токарь в больницу, платком распухший глаз прикрывает. Записали его в регистратуре к доктору на прием, а у кабинета очередь больных человек десять. Сидит мальчишка, здоровым глазом по сторонам поглядывает, а распухший платком прикрывает. Женщины из очереди сочувствуют. Теперь уж не известно от чего, то ли от их сочувствия, то ли от того, что организм сам стал бороться, только опухоль потихоньку стала спадать, а глаз открываться. И к моменту захода в кабинет, почти совсем открылся.

Доктор – мужчина лет сорока. Внимательно осмотрел пострадавший, прищуренный Серегин глаз, слегка прощупал опухоль, и, улыбнувшись, спросил, кем парень работает. Узнав, что токарем, не колеблясь, «больничный» на два дня выписал. Сказал, что делать ничего не нужно – само пройдет. И был абсолютно прав.

Мать, конечно, заметила ненормальность глаза у сына, поохала, повздыхала и «больничный» в руках повертела. Хотела на ночь компресс поставить, но нужды в этом уже не было. Получился у Сереги-кудряша незапланированный выходной.

Однако проблемы по данному случаю продолжились уже в цехе. Администрация была поставлена перед вопросом, как квалифицировать Сережкину травму: то ли бытовая, то ли производственная? С кем бы другим такой вопрос – проблема, только не с Сергеем.

– Как хотите, так и оформляйте. Я свои деньги и сам заработаю!

Артистами нас стараются сделать с детства. По тому, наверное, в раннем детстве мы уверены, что артисты это не только те люди, которые на экране или на сцене выступают. Так и тебе достаточно встать на табуретку и рассказать стишок, и ты уже артист. А через какое-то время, попав по воле родителей, в кружок бальных танцев или в музыкальную школу, наши детские ощущения исчезают, как туман. Тогда мы начинаем понимать, что даже самодеятельное творчество требует от человека серьезной работы. И, только повзрослев, осознаем, что почти каждый из нас артист по жизни, в большей или меньшей степени.

Казалось бы, человек самый обыкновенный; и профессия у него нормальная – рабочая, и семья в порядке. Как все на огород по выходным, в баню с веником по четвергам. Володька Докторов из таких. Вполне нормальный слесарь на оружейном заводе. Цеховое начальство его ценит. А почему бы и не ценить? План делает, брака почти нет, новые изделия осваивает спокойно, без нервотрепки. Правда, с новыми не всегда просто. На сборке проблем хватает: то тут не стыкуется, то там не прет. Без квалифицированного слесаря даже серийную машину не соберешь. При такой фамилии и способностях, в детстве Володьку Докой звали, а в заводском цехе Артистом. Один только раз повод дал, и приклеилось прозвище на всю его рабочую жизнь.

А произошло вот что. Пришло время очередной заводской компании снижения трудоемкости, а по рабочему «резка расценок». Дело серьезное и для рабочего, и для директора. Ну да об этом в другой раз, а сейчас о Володьке-«Артисте». Про новые расценки на свои детали узнал он в пятницу, в конце смены. У начальства такой прием – все новое объявлять « в пятницу, в конце смены», что бы за выходные рабочие это все и обдумали, и «остыли».

Уж и не скажу точно, «остыл» ли Владимир или нет, только в понедельник пришел он на работу в самых настоящих лаптях с портянками и прочими атрибутами по такому случаю. Стоит себе у верстака, деталь в тисках напильником «шоркает», лапоточками по необходимости двигает и по цеху, по всем надобностям туда-сюда ходит. Живой экспонат из музея Российской истории, и бесплатно! Многие на такой «экспонат» внимание сразу обратили. И смех и грех, и не до работы. А наш слесарь, как ни в чем не бывало и пилит, и сверлит, и молотком постукивает по технологической необходимости. Мастера с ног сбились, не знают что делать. И в других цехах узнали про Володькины чудачества, тоже идут посмотреть.