Анатолий Венедиктов - Окуневая речка Уводь. Рассказы и стихи

Дошло до начальника цеха, к верстаку сам пришел.

– Ты что, такой-сякой, делаешь! Весь завод взбулгачил!

– Ни кого я не булгачил, господин-товарищ начальник. И попрошу Вас подбирать выражения. А что касаемо лаптей, то ничего зазорного в этом не вижу. В лаптях и дед мой ходил, и прадед по причине бедности и за-ради удобства. Так вот оно и получается: на что заработал, в том и пришел.

Начальник нормировщика вызвал, отвел в сторону и при всех объявил, что расценки на Володькины операции срезаться не будут.

На другой день явился слесарь механосборочных работ Докторов на свое рабочее место в бостоновом костюме с бабочкой и в лакированных штиблетах, как жених. И опять весь завод ходил на смотрины, похихикивая.

С тех пор иначе как «Артистом» его и не звали. А он и не обижался – плохого человека артистом не назовут. Завод – живой организм и все в нем важно, и все важны. Такова жизнь, такова и наша Родина – Россия.

Николай Хохлов – человек и профессионал, каких на заводе мало. Потому, вероятно, и ценят его в инструменталке. Профессионализм у него какой-то не заметный, не навязчивый. На работу приходит раньше других, станок его шлифовальный всегда в порядке, ни громкого слова, ни, тем более слова матерного, от него не услышишь. Однако необходимо заметить, что и мастера, и другие цеховые начальники, обращаются к нему по имени отчеству. Видимо по тому, что дело свое рабочее делает, как теперь говорят «классно». А работа инструментальная ой, как не проста! «Вынь, да положь» микрончики, при идеальной чистоте и при максимальной недоступности. Если не инструментальщики, то кто? Чтобы понять это, мало самого высшего образования, надо «повариться» в этом котле не один годик.

Всему свой черед. Хлеб растет, коровы пасутся, заводы крутятся, самолеты летают.

– Николай Иванович, помогай! Заказ на деталь, каких раньше не делали. На тебя вся надежда. По-всякому пробовали, не получается.

Проверил Николай станок – подул, помазал, где надо, и пошла работа кропотливая, задумчивая. Но все не то: и круга менял, и режимы, и душу наизнанку выворачивал, а толку нет. Начальники у станка торчат, технологи мешают только.

– Шли бы вы, ребята, по своим делам. Здесь я уж сам как-нибудь постараюсь.

Старался, старался, а результата все нет. Все ушли, только молодой инженеришко рядом крутится. Начальство велело, мало ли что потребуется. Корифеи на таких внимания почти не обращают. Крутится и крутится, толку то все равно никакого. А в этот раз случай особенный – не идет деталь, хоть вой. И ему Николай Иванович предлагал пойти «подальше», а он со своими предложениями суется, «ума то нет».

– Давай, – говорит, – дядя Коля, на кругу «лыски» сделаем. Я недавно в журнале читал, что от пригара помогает, и камень не сыпится.

Решил попробовать.

– Чем черт не шутит, давай!

И попробовали, и получилось то, что надо, и жизнь стала налаживаться.

В пятницу у проходных Николай своего спасителя ждет. Привел к себе домой, на стол бутылку «Перцовки». Жена соленые огурцы с картошкой жареной и ушла. У мужиков свой разговор – мужской.

По-разному у нас складывается жизнь и домашняя, и производственная. Где ложь, а где, правда, одному Богу известно. Но правда профессионалов, в основе которой добро – это правда людей счастливых, так мне кажется. А еще мне кажется, что наряду с красотой и любовью, профессионализм людей искренних, людей светлых спасет наш мир. Только профессионалы – творцы в трудах своих по-настоящему и свободны.

А как Вы думаете, господа?

Михаила Васильевича Ромина знали все заводчане, особенно те, кому за тридцать. Еще бы не знать, он самый главный человек по путевкам в завкоме.

Всю жизнь люди трудятся, что бы жить достойно. Делают все возможное, что бы было как у всех: участок в коллективном саду с домиком и с мотоциклом, что б туда ездить. Работают на производстве, на огороде и дома. Работают ради всяких других «что бы», пока жив человек. А вот на отдых почти никогда не хватает ни времени, ни денег. Но ведь отдыхать человеку также необходимо и даже желательно. А отдыхать лучше всего не на лавочке возле своего дома с пакетом семечек, а где-нибудь на солнышке, и желательно под присмотром докторов. Еще лучше у теплого моря без комаров, мух, покосов и прополки на огороде.

Вот именно по этому, Ромина знают все заводчане, особенно кому за тридцать, кто и рад бы копить на отдых, да копилка худая, сколько не клади все вылетит.

Наступает поздняя осень, потом зима вместе с ранней весной и путевки в санатории и Дома отдыха начинают «гореть». Почему то слово « гореть», настолько гармонично вошло в наш быт, что это не требует объяснения. Ведь нормально же сказать: «Заканчивается срок продажи». И это ни что иное как «распродажа». Распродажа случайных, очень дорогих и не очень престижных путевок для тех, кто отдыхает летом и весьма престижных для мало обеспеченных граждан, которые отдыхают в межсезонье.

К таковым в нашей России, как при Советах, так и при капиталистах относятся инженерно-технический персонал и мелкие служащие. Вот их то и начинают добровольно-принудительно отправлять в отпуска в межсезонье те, кто регулярно свои проводит летом. Ну и естественно, дорожка ведет туда, где эти путевки «горят», в завком к Ромину.

У кабинета к нему всегда два-три человека, не больше. Прием короткий. С порога вас встречает доброжелательный взгляд из-под очков.

– Присаживайтесь, пожалуйста. Что Вам предпочтительно: отдыхать или поправлять здоровье?

– Лучше бы совмещать и то, и другое.

– Я Вас понимаю. Но голубушка, где ж Вы были раньше. Только вчера забрали такую путевку. Мне искренне жаль. Однако, Вы не расстраивайтесь, у меня, кажется, все же есть то, что Вам нужно. Не спеша листается «амбарная» книга

–Да есть, исключительно подходящая Вам путевка, из директорского фонда. Что, холодно? Не переживайте, номера теплые, питание отличное, встречают и провожают на «Волге», процедуры по высшему классу. А вот мужичка я Вам не гарантирую. Хотя все кто там были, возвращались весьма довольными. Ходить не обязательно, звоните, если определитесь. С решением поторопитесь. День, два – путевочка не простая. До свиданья, голубушка.

На весь прием не более пяти минут и «голубушка» выходит из кабинета окрыленной, и непременно улыбаясь. Решение практически уже принято: «Попрошу деньжат у родителей, займу у брата. Все, еду».

Ждущие своей очереди, уверены, что и с ними будет все так же по-доброму. И не ошибаются. Так как доброта, не может быть искусственной. Она либо дана человеку от рождения, либо ее нет. Об этом знают все те, кто пошел в отпуск с путевкой, заказной или горящей. Знают и все те, кто работает рядом с отпускником, а это весь завод. Пошел к Ромину – значит, человек собирается в отпуск и вернется другим, самую малость, но другим человеком. Хорошо, если более спокойным и более здоровым.