Александр Андреев - Три кита. Стихотворения

Припоминаю, что базарили мы долго,

Присев за стол, сменили много тем,

Приятная попалась балаболка,

И соблазнительный прорезался тандем.

Наутро мне она варила кофе,

А я вертел тяжелой головой,

Прихлебывал что оставалось в штофе

И слушал песню: «Миленький ты мой».

Полно, полно же тебе

Хмуриться и глючиться —

К нашим облакам проблем

Небеса подключатся.

Проморозят, просвербят,

Дождиком омоют,

Раза три они подряд

Душу успокоят.

Не жалей ушедших дней,

Унывать не стоит.

Как сказали б в старину,

Эту хмарь и белену

Ведрышком накроет.

Не советую гадать

На кофейной гуще.

Лучше Божью благодать

Призывать нам пуще.

Лучше посадить цветы

Вдоль дорожек лунных.

Лучше, чтоб сказала ты:

«А ты у меня умный».

Сказал бы он, ну как-то по-простому,

Люблю, мол, выходи, как водится у нас.

А он в речах такого дал простору —

Упоминал какой-то тарантас,

Мол, укачу, мне ничего не жалко,

Я сам – с руками, бегаю как волк…

А мне от этого ни холодно, ни жарко,

Мне от речей его покалывало бок.

– Ты, это, не кричи, на нас ведь смотрят люди,

Еще, не дай Бог, скажут, что ты пьян.

Давай-ка так! С тебя ведь не убудет,

Зайди-ка завтра ты ко мне, Иван.

Я думала, он все рассудит здраво,

Остынет от ослабленных удил.

А он сказал: – Я что хотел сказать, красава.

Я это, так, в натуре, пошутил.

из Томбукту, что в Сахаре,

с нераскатанной губой

в можжевеловом отваре

жизнь уходит на убой.

надоело непоститься

среди постников одних?

надо разом откреститься

от намерений благих.

слышала, взлетел биткоин?

дал неверный ты прогноз —

был бы ты сейчас спокоен,

в сердце не было б заноз.

в Томбукту жара спадает,

время к нам сюда валить,

здесь народец не страдает,

нет проблемы: пить – не пить.

сбрось, забыла, твое мыло,

дам рисунок Альфади.

только все же ты, мой милый,

к бабам в гости не ходи.

Нет причины для печали,

Есть основа для любви.

Раньше мы не замечали,

Чем моря наводнены.

Раньше дождь стучал по крыше,

Будто дятел там стучит.

А теперь на деле вышел

Музыкальный манускрипт.

Нет причины для запоя,

Есть задача тару сдать,

Слушать женщин только стоя,

Думать, чем же им воздать.

Позабыть, что был не в духе.

Кто на это время дал?

От проклятой показухи

Возвести Усольский вал.

Нет причины для печали,

Есть потребность созидать.

Важно объявить вначале,

Что не будешь больше врать.

Жизнь – лоскутное одеяло,

Как узор его ткался, сказать не берусь,

Но ночного уюта под ним нам хватало,

Укрывалась под ним бесприютная Русь.

Посмотри на лоскутную оторопь неба,

Кто-то так же бездумно плетет в нем узор.

Проплывает над нами былинная небыль,

Выносящая тварям земным приговор.

Лоскуты, лоскуты – это все, что осталось

От душевных бесед и от жертвенной пелены.

Нам напомнят с тобою, кому что досталось,

На земле постаревшие чуткие сны.

Одеяло лоскутное выцвело и полиняло,

Мы его постелили, чтоб спали дворовые псы,

Ночь в воротах свое опустила забрало,

Будут завтра по новой заводиться часы.

Я вас помню!

Хотя и прошел целый век.

Может, вспомните вы

Те минуты блаженства?

Помните, был такой человек,

Что у Бога просил

Незаслуженного совершенства.

Я теперь не такой,

Я смертельно поблек,

В дом войти к вам

По-детски смущаюсь.

Я – погасший костер,

Припорошенный человек.

Я дерзать отучился,

А живу тем, что каюсь.

Но я знаю, у вас в закромах

Есть тайник,

Ваше сердце хранится

Там в чистой обертке.

Я прокрался б к вам в дом,

К тайнику бы приник,

Мне дороже всей жизни

Этот старенький сверток.

Сокровище мое, я знаю вашу цену.

Брильянт не огранен, но это впереди.

Его сокрыть бы мне, чтоб он остался целым.

За этаким сырцом во все глаза гляди.

Ваш блеск не утаишь, он манит чародеев,

Я этот феномен предельно сознаю.

Я вижу среди них теперь одних злодеев,

Ведь каждый жаждет вас в коллекцию свою.

Какая вам нужна шикарная оправа,

Из этих молодцов не думает никто.

Они замутят вас, они вам жизнь отравят,

У них не выпросишь и зимнего пальто.

Я думаю, пока мой план вам будет в радость.

Есть у меня заветный сундучок.

В нем бабушка моя свои хранила клады,

Я вас туда запру на время на крючок.

Проснешься рано, а меня не будет,

Найдешь записку «Завтрак на столе».

Не торопись судить, пусть время все рассудит,

Пусть все уляжется в душе и в голове.

Не торопись в душе поставить точку,

Разрезать фото, выбросить цветы

И не бери у времени отсрочку,

Чтоб погрузиться в мерзость суеты.

Накопленное требует охраны:

Замки, коробки, папки, стеллажи…

Хранятся в них счастливые анналы,

В них солнце светит, и пчела жужжит.

А то, что мрачно и покрылось пеплом,

Отложим до последнего «прости».

Наш дом был не на этом слеплен,

Иначе в нем мы не смогли б спастись.

Проснешься рано, а меня не будет.

Не огорчайся, я недалеко ушел.

Вставай, поторопись, с тобою жизнь пребудет.

Я обернусь и прокричу: «Я вновь тебя нашел!»

Ее руки годами натружены

В камнеломнях нелегкой судьбы.

То ли хахалем был, то ли мужем

Тот единственный с Колымы.

Пояс туго при нем затягивала,

По ночам отпуская слезу.

Что-то сильное в нем притягивало,

Заставляя ждать в дождь и грозу.

Эта волчья любовь истерла

Все сердечное в жерновах.

Перерезала б горло матерому

И была бы, по сути, права.

Только жалость-паскуда напомнила,

Как он шел вдоль реки налегке…

И однажды, застав ее сонную,

Нежно гладил по жесткой руке.

Пока хочу – надеюсь,

Пока живу – хочу.

Сомнительное дело:

Кружусь, ползу, лечу.

Отпущенное быстро

Выкачивает жизнь.

Ах, милая, не кисло

С верхов катиться вниз?

Два метра ниже травки…

Нам ниже не упасть.

Давай-ка для затравки

Граммульку капнем в пасть.

Раскачивать не будем

Устойчивость в быту,

Тихонечко остудим

Жаровню на ветру.

Мы аккуратно угли

Метелочкой сметем,

На лодочке на утлой

В забвенье уплывем.