Лидия Капуцына - На грани дня и ночи. Избранные стихотворения

Догоняет, обрывает
Мой ликующий полёт
И к земле меня швыряет —
Ройся там, живи, как крот!

Но, очнувшись понемногу
И оправившись едва,
Я опять рванусь в дорогу —
Что мне беды, что молва!

На руке моей лежал ты,
Молча мне в глаза глядел.
Умирали мы от жажды,
От слиянья наших тел.

Милый, в этом страшном мире
Мне послал тебя Господь!
Но впились, впились вампиры
В взбунтовавшуюся плоть —

То беда моя за мною
Снова крадучись идёт,
Вновь меня арканом ловит
И кнутом меня сечёт.

Отняла тебя, распяла
На кресте тоски меня.
И звезда моя упала
В бездну тающего дня.

Я худа и некрасива,
Некрасива и худа.
И скользит неторопливо
Тенью чёрная беда.

Чашу, болью налитую, несу.
На ладони держу, на весу.
Эту чашу расплескать не могу
На ходу, на лету, на бегу.

С этой чашей мне тоска-маета,
С ней душа моя больна и пуста.
А свободу даст – кто придёт
И глоток из этой чаши отопьёт.

Протянула я чашу тебе —
Помоги! Изнемогаю в борьбе! —
Равнодушно ты руку оттолкнул
И ни капли не отпил, не сглотнул.

Протянула я чашу ему —
Ты глоток, я остальное возьму! —
В пустоту моя упала рука,
А из чаши не убыло ни глотка.

Чашу обземь я швырнула – удар!
Пусть потоп, ураган, пусть пожар,
Но не липкая едкая вязь! —
Только боль снова в чашу влилась

И покоится, до края полна.
Неразлучна со мною она.
Снова тихо дрожит на весу.
Чашу, болью налитую, несу.

Каждый вечер я иду по осколкам.
Созываю мыслей вече – всё без толку.
И ногам моим босым больно-колко.
Добровольно
иду
по осколкам.

Не казнят, не дразнят, не насилуют.
Лаской, глазками манят, словом милуют.
Предлагают паритет – равноправие!
Ваша радость – наш ответ.
Всё по правилам.

Одарят ночью целой! – Капризная?
И на тело – не в глаза – с укоризною:
Не согласна? Уходи, бога ради.
Другой место уступи —
будем рады!

В одинокую постель,
как на плаху,
по осколкам я иду
с болью-страхом.
Вновь хрустят под ногами,
как прежде.
Я иду
по осколкам
надежды.

А страшно мне не то, что мы не встретились.
Я к этому готовилась давно.
Мне страшно то, что в этом долгом месяце
Одна курила и пила вино,

Одна бродила улицами тёмными,
Одна я шла в театры и в кино.
И в городе, холодном и огромном,
Никто со мною не был заодно.

И что бы ни случилось – рельсы, поезд
Или реки приветливое дно —
Никто не ощутил бы беспокойства,
И всем бы – всем бы! – было всё равно…

Обнять детей. И раствориться в них.
Всё мелкое, ничтожное отринуть
И никогда, печальных и родных,
Их больше не предать. И не покинуть.
Полёты, диссертация, дела —
Как всё это нелепо и преступно,
Когда глядит, глазаста и бела,
Мне дочь в лицо, тревожно, неотступно.
Меня пугает сложностью решений,
Недетскостью тревоги и тоски.
Я падаю пред нею на колени,
Пойми, прости и отпусти, Елена,
Грехи и боль, пронзившую виски.
Моя вина пред ними велика.
Упавшая на плечи прошлым летом,
О, как мне эта ноша нелегка —
Быть матерью, отцом – и уезжать при этом.
Утешь любовью, нежностью согрей
Их души и тела, глаза и руки…

О, Господи, ну как мы в сентябре
Переживём ещё одну разлуку?!

Я вознесла тебя на трон.
Мой господин, ты царь!
Но только вой со всех сторон.
В глаза и дым, и гарь.

К твоим припала я ногам,
Раба твоя, раба.
Но только вопли, свист и гам,
Оскалилась толпа.

Не твой! – кричат, —
Оставь, не тронь!
Бог с ними, милый мой,
Пускай раскачивают трон,
Лишь только б ты – со мной,

Лишь только б ты поверил нам —
И уцелеет трон!
Но стон вокруг, и вопль, и гам,
И карканье ворон.

Высокие идут переговоры.
И мы, скрываясь и хитря, как воры
(Сравнением неловким всё измято!), —
Как два искусных тонких дипломата
Раскидываем сети незаметно
Отточенных изящных комплиментов.

Или лассо улыбки просвистит,
Охватит шею трепетно и нежно
И, окунув тебя во мглу кромешную,
Полузадавленного, чуть освободит.

Искусство расставления силков
Мы постигаем в сложном поединке.
В бокале, проскользнув, чуть звякнет льдинка —
То эхо приготовленных оков.

Ну, кто кого? Изогнута спина
Перед броском, а взгляд лукавства полон —
Так вкрадчиво подкатывают волны,
Но отступают – на пути стена.

Переговоры? Схватка! Мы – враги!
Победа каждому – ценой любою.
Так пусть твоя! Склоняюсь пред тобою,
И падают скрещённые клинки.

О зрелость, беспощадная пора! —
Безжалостно лишает нас иллюзий.
Надежда, столь испытанный союзник,
Покинуто уходит со двора.

К душе моей взамен приходят опыт,
Уменье жить, забрало опустив,
И позднего раскаяния ропот —
Навязчивый пожизненный мотив,

Усталость ждать и верить, догонять
То, что именовалось синей птицей.
Осталось – не упасть,
не потерять,
не поскользнуться
и не оступиться.

И лёгкость вдохновенная пера,
Способная излить, омыть, утешить,
Уходит. Равнодушия пора
Дарует трезвость,
правильность,
безгрешность.

К чему они? В неведенье грешить
Естественней, простительней, быть может,
Чем, всё познав, безгрешным слыть и быть,
Порыв и страсть сменив на осторожность.

Но выбирать нам больше не дано.
Свобода, дерзость – всё осталось в прошлом.
А на дворе – там пусто и темно,
И не прильнёшь к замёрзшему окошку.

Сугробы и горы.
Из снега – карнизы.
Из снега – уборы, блестящие ризы.
Весь город в заснеженной
праздничной маске.
Ах, город в Сибири, ты вышел из сказки,
Ты встал на пути. И, может быть, Богом
Ты дан мне навечно?
Согласна! Аминь.

Пусть я перепутала к счастью дороги,
Пусть вместо оазиса – снежных пустынь
Раскинуто щедро – на мир! – одеяло
(Укутает жарко – смотри не застынь!).
И где только я не была, не бывала,
Пусть здесь теперь буду.
Согласна! Аминь.