Лидия Капуцына - На грани дня и ночи. Избранные стихотворения

Потом улечу.
Самолёты, вокзалы.
И всё повторится,
начнётся сначала.

За тонкость понимания – спасибо.
За смелость откровения – ценю.
Наверное, мы многое смогли бы,
Когда б тянули в сторону одну.

Но мы с тобой из разных поколений,
Различен опыт, разная судьба.
Во мне слились талант – увы, не гений —
С униженностью бедного раба.

В тебе – рассудок древнего тевтонца,
Стремленье неизбежно побеждать,
И с добротой, как с бородою-солнцем,
Довольно сложно холод твой связать.

Противоречья воедино слиты.
Мы оба независимы, сильны.
Как полюса у одного магнита,
Отталкиваясь, вместе быть должны,

Так мы с тобой, отталкиваясь с силой,
Свободу, независимость ценя,
Погибнем – без тебя засохну, милый,
И ты с тоски сопьёшься без меня.

А в Москве каштаны расцветают
И давно черёмуха цветёт.
Снова я куда-то улетаю,
Вновь меня уносит самолёт.

Вновь меня зовёт моя дорога.
Облик твой теряется в окне.
Без тебя мне очень одиноко,
А с тобой, любимый мой, вдвойне.

Вновь стучат колёса неустанно,
Песню расставания поют.
Всё у нас с тобой, любимый, странно,
Всё у нас на несколько минут —

Встречи, примиренья, обещанья,
Расставанья только навсегда.
И стучат колёса неустанно,
Вновь меня уносят поезда.

Без тебя проходят дни и ночи.
Снова я тоскую над Землёй.
Только не становится короче
Расстоянье меж тобой и мной.

Что нам делать, милый, я не знаю,
И куда дорога приведёт.
Без меня каштаны расцветают,
Без меня черёмуха цветёт.

Звенит звонок! И торопливо
Я выбегаю. Нет, не ты…
И на столе так сиротливо
Поникли алые цветы.

Поникла я, но не тюльпаном —
Крапивой, скошенной на суп,
Не в хрустале – в простом стакане,
Который завтра разобьют,

Не пожалеют и не вспомнят,
Осколки выметут долой…
И стук двери чужой – так комья
Стучат по крышке гробовой.

И, серым сумраком зажатый,
Так робок света полукруг.
Я не пойму, за что расплата
Чужой, холодный этот стук.

На стенах тень в изломах косо.
Болит и корчится душа.
Не дав ответа на вопросы,
Надежда медленно ушла.

И я одна. В тоскливой позе
Цветы печальны и тихи.
И боль жестокой горькой прозы
Переплавляется в стихи.

Нам хорошо с тобою, правда.
Всё остальное – ерунда.
За нами остается право
Свободы выбора всегда,

Ведь связывает нас не это,
А много большее, поверь.
И если ты, оставив где-то
Её, мою откроешь дверь,

Я буду непритворно рада,
Мой третий лишний отойдёт.
Нам хорошо с тобою, правда?
И кто-то где-то там не в счёт.

С тобой легко мы заменимы,
Но только, знаешь ли, в одном,
А в главном мы – неповторимы,
Необходимы. Мы уйдём

К свободе, в сторону, на время —
О, как похожи мы с тобой!
Их впереди, возможно, племя,
Кому мы отдадим любовь.

Взорвав плотину, так мятежно
Взыграет вешняя река!
Но возвращенье неизбежно
В свои родные берега.

Так мы – пусть в выборе отважны
И встреча где-то далека,
Но знаю – сядем мы однажды,
Глаза в глаза, в руке рука.

И понимание, как нежность, —
Другим всё это не дано.
Бесповоротно, неизбежно
В который раз поймём одно:

Нам хорошо с тобой. И это
Пребудет с нами навсегда.
Всё остальное было бредом.
Всё остальное ерунда.

Так как же, милый,
как, скажи, мне быть?
И как мне вас в одно соединить?
Его восторг и силу восхищенья —
и нежность, доброту твои – спасенье
от горя одиночества и мук,
заломленных в обиде горькой рук.
Да, от того, чего не мог отринуть
(и от чего так больно губы стынут)
другой, мои таланты высоко ценя,
не принимая женщину меня.

Так как же, милый,
как, скажи, мне быть
и как себя надвое разделить?
Ведь всё – во мне, и я во всём – одна.
Стихия чувств – поэзии волна
неразделимы, их не разорвёшь,
а часть меня – уже не я, а ложь.
Но счастье половинным не бывает,
иначе половодьем убывает,
и засухи тогда не избежать…

Так как мне быть?
Кого из вас мне ждать?
Тебя – но не писать я не могу!
Его – я рыбою на берегу
погибну без любви и доброты
твоей.
Так кто мне нужен? Ты?
А может, он?
Я буду жить, скорбя,
без тонкости его – и без тебя.

На бумагу не ложатся
Эта бухта, это море,
Это небо в белых чайках,
Этот медленный прибой.
Не могу я наслаждаться
Этой бухтой, этим морем,
Не могу я наслаждаться
Всем, не связанным с тобой.

Я тоскую, я рисую
На песке «заветный вензель»,
Но смывает его жадной
Белопенною волной,
И смывает в моём сердце
Всё, что было между нами,
Растворится и исчезнет
Всё, что связано с тобой.

Всё уйдёт, и всё исчезнет.
Канут в лету, канут в бездну
Моя память, моё сердце,
Белых чаек шумный рой…
Лишь останутся навечно
Эта бухта, этот берег,
Лишь останется навечно
Этот медленный прибой.

И останутся – быть может! —
Эти строки на бумаге,
Кто-то их прочтёт далекий,
Кто-то их прочтёт чужой
И, лениво усмехнувшись,
Их отбросит в эти волны,
И поглотит их спокойно
Этот медленный прибой…

Ночные полёты…
Кому-то – работа,
Кому-то – усталость до третьего пота,
Кому-то – о дне предстоящем забота,
И рот раздирает кому-то зевота.

А мне наслажденье – ночные полёты,
А мне – вдохновение, как у пилота,
Ведущего к звёздам ночным самолёты.
Не спать, не зевать, а писать мне охота —
О нас, о тебе, о себе, про кого-то —
Он где-то живёт и не знает исхода
Своих одиноких за счастьем походов,
Оно ждёт его – вон за тем поворотом.
Ждала так поэта графиня у грота,
И стал он в любви расточительным мотом…

Ночные полёты
Кому-то работа.
А мне наслажденье ночные полёты…