Наталья Патрацкая - Стихи. Том 2. 2003—2000

Длинное лицо, глаза простые,
свет в окне, как пламя из огня.
Ветры бродят горькие, сквозные,
ямбы ему с ветрами летят.

Пастернак поэт мне не встречался,
знаю его фото наизусть:
он стоит у форточки печальный,
и слова застыли в кромке уст.

Ногти. Пальцы. Спрятаны манжеты.
Белая рубашка и пиджак.
Нос прямой у рамы. Шпингалеты.
Словно он в пространство сделал шаг.

Взгляд его уходит за мечтами,
волосы взлохмачены рукой,
манят его строчки, манят – дали,
и душа, не знавшая покой.

Ухо. Шея. Впадина на горле.
Полнота красивых очень губ.
Главное – стоит он очень гордый,
этим бесконечно многим люб.

Сканировал микробы ртом,
целуя губы сладострастно.
Лис вдруг сказал: «Счастливый дом,
как хорошо, что в нем есть счастье».

Лиса смотрела на него,
прикрыв глаза от возбужденья,
пройдя с ним путь любви легко,
познала прелесть вожделенья.

Лиса проникла в тайны губ,
пила слияния нектары.
Лис не был нежным, не был груб,
но не касался лишь гитары.

Лис был силен. Азарт любви
искал все новые кроссворды.
В слиянье пели соловьи,
Лис от любви был очень гордый.

Лиса в конвульсиях к нему
от страсти нервно приникала.
Не понимала почему,
лишь рядом с ним она такая?

Лису отставил, закурил.
Пошел на кухню ставить чайник,
достал вино, но не кутил,
не пил Лис редко, да и часто.

Бокала два и чашки две,
еда в тарелках, хлеб кусочки.
На кухне ярко, сильный свет
совсем не к месту в этой ночке.

Лис долго ел, потом курил.
Лиса заснула без эмоций.
Лис что-то много говорил.
Ей надоел. Нет, Лис не боцман.

Красавица и Лис играли в странный секс.
Лиса к нему пришла в назначенное время.
Попутный ветерок, мужчина, словно Зевс,
хотел остановить, познать любовь и бремя.

Лиса сказала: «Нет, сегодня Лис со мной,
Ты Зевс освободи мне лунные дороги,
я не могу с тобой встречаться под луной.
Довольно поздний час, а Лис, ты знаешь, строгий».

Красавица прошла сквозь ветер не спеша.
Навстречу ей катил сам Лис в медвежьей шкуре.
Остановился Лис. Лиса, уж чуть дыша,
открыла тихо дверь, сказала: «Здесь не курят».

И тут же поняла всю крепость Лиса рук.
Лис кнопочку нажал. Сиденья вмиг упали.
Осталось вдруг Лиса без туники и брюк,
а шпильки каблуков уже педаль достали.

Красавица и Лис друг друга разожгли.
Все спуталось вдруг в миг: касания, ласки, стоны.
Вдруг по машине стук. Их страхи обожгли.
А там ворона вдруг: «Лис, дай кусок батона».

Ночной интернет приглушенно стрекочет,
колени холодные и дисковод.
Читаю стихи, в них любовь кто-то хочет,
а кто-то в машине прошел через ВОРД.

И кто-то стихами всех давит любовью,
он как программатор машину ведет,
он, секс и любовь, а панель в изголовье,
он всеми читаем, он пламя и лед.

А некто другой все сканирует чувства,
он трепетно ласков в своих чудесах,
в его же строках все рождается чудо,
и женщины с ним все парят в небеса.

А я тут замерзла, читая их вирши,
колени мои не согрел дисковод.
Я все выключаю, стихи с души свергнув,
пойду просто лягу, где сонный есть свод.

Обойду я взглядом грусть земную,
скорость надо вовремя сбавлять,
поворот дороги я миную,
и увижу ровную я гладь.

Затаи дыханье – неприятность,
неумытый, грязный небосвод.
Неприятность – с нею лучше в прятки,
и не видеть неприкрытость вод.

Пусть течет вода серее неба,
рябь души клубиться над водой,
кто бы ты ушедший в небо не был,
станешь словно памятник литой.

Граждане, шоферы, руки в брюки!
Едите: опасно! Поворот.
Не в воде, ни щуки, ни севрюги,
не пройдете вы дорогу вброд.

Медленней поэты и шоферы,
вы творите чудо на земле,
не впадайте в разные аферы,
берегите жизнь и чудо лет.

Морская пена грустных слов
Легла мне на душу, пьянея.
Я ем их, словно это плов,
но я одна. Я леденею.

А волны жизни бьют в причал,
в словах любых играет шалость,
когда-то ты любил, кричал,
теперь осталась только жалость.

Теперь осталась пустота,
остались мелкие желанья,
осталась жизнь и красота
под пеной слов любви послания.

**
Восемнадцать лет одна, вот славно.
Не было мужчины для меня,
А недавно, словно как облава,
вновь мужчины рвутся до меня.

Пожилой напал, но я отбилась.
Юный был – так ноги унесла.
Тут красавец в дверь мою оббился.
Ты спаси! Кричит он в дверь моля.

Я уснула. Вижу – не отбиться.
Лишь увижу – мощный поцелуй.
Вырвалась, бегу. Успел побриться.
Я ушла. Приснился поцелуй.
**
Не знаю почему, но мне приятно,
продлить мгновенье с Вами на часок,
есть что-то в Вас такое, Вам понятно,
что хочется уйти, хотя б в лесок.
**
Когда к любви мы не готовы,
то встреча вроде не к чему,
но для стихов она подкова,
и сердце рвется все к нему.

Кто не знает его профиль соколиный?
Кто не знает его дерзкие черты?
И в Москве его я встретила. Былина?
Это правда, как столкнулись Я и Ты.

Еще в школе пели песни Окуджавы,
мы с подругой знали все их наизусть,
и мальчишек с этой песней провожали.
Годы канули, осталась в сердце грусть.

Мы столкнулись в магазине. Центр вселенной.
Рядом муж, а рядом с ним была она.
Да, блондинка. То ли Ольга, то ли Лена.
Но она очарованием полна.

А Булат обтянут джинсами лихими.
Он крутился предо мною просто так.
Он товар смотрел. Шли девяностые лихие,
когда в джинсах не ходили просто так.

День был теплый. Он обтянут, словно тополь,
иль береза. Да, он в белом был друзья!
Разошлись они и мы. И стих наш топот.
А куда мы шли, давно забыла я.

Люблю мужские корабли,
плывут они в заливе знаний,
и многомужеству сродни,
не все они чужие сани.