Александр Трешкур - Из третьих рук

не старый год рождает новый – сон
рождает сон, а тот рождает сонмы
таких же снов и не таких, как он.
нам и сегодня непонятно: кто мы?
куда идём? затравленные псы
от ужаса дрожим… на живодёрне,
высвистывая на подмогу дворню,
подмигивает аггел мне: «не ссы!»

в моё окно влетел никто:
был из тоски давнишней он.
он был учтив – он снял пальто,
и я его не выгнал вон

по реке проплывает орфей,
и в руке у орфея портфель,
а в другой (не от рая ли?) ключ.
он колюч – этот ключ, ох ключ,
но такой неземной красоты,
что от счастья заходишься ты

доктор ч. не хочет каши:
он бы выпил, да нельзя.
что ему заботы наши –
у него своя стезя.
нынче тримунтан пинает
взморья рваные бока –
клетка бедствует грудная,
хоть и смотрит свысока.
доктор ч. пройдётся малость,
развернётся – и назад.
всё он выполнил… осталось
написать «вишнёвый сад»

сумасшедшее лето
апельсиновый снег
рядом с гензелем гретель
и ещё человек
не ответит и фауст
на вопрос скобаря
переедет ли август
в конуру сентября

что ты, медведь – неподъёмная птица,
машешь крылами, когтистые лапы
спрятав – под рёбра непуганым… длиться
вечно тебе? – не бери на арапа!

абсурд живёт под потолком
тоскою наполняя грудь…
давно не не плача ни о ком
и ни о чём держу я путь

люди графа такого-то – брата
прощелыги, картёжника, фата,
друга князя из славного дома
(ну, вы знаете: нос его сломан
был неделю назад неизвестным)
люди графа – упрямые бесы –
поливают водою ограду
под дождём. впрочем, так им и надо

здесь деревья отвергают воду,
а трава растёт почти до неба.
колобки катаются народу
на потеху, и не надо хлеба,
если чудо-птица из золы и дыма говорит:
«теперь вы в силе!»
кровососы здесь совсем не злые –
видно, их недавно покормили,
и угомонились эти твари.
ад ли это? рай? неясно, где мы.
дай мне сил, чтобы не жить, товарищ,
ибо ты творец, а я лишь демон

одиссей убирает в котомку глаза:
он страдает от кожных наростов.
у него из кармана торчит стрекоза,
и бродяжка сия многохвоста.
не узнают ни рыбы, ни утки-нырки,
как – травы и деревьев опора –
он на землю спустился и пил из реки
и как крался потом вдоль забора…

хоть не леди и не ровня
леде, скинув пальтецо,
ангелина свет петровна
на заре снесла яйцо

весь месяц – утраты, сплошные утраты…
хотя не менял ничего ни на йоту,
но видимый мир предстаёт суррогатом
того настоящего. смерть к идиоту
пришла, потому и бежит он куда-то:
авось повезёт – ведь добрался иуда
до бога, сбежав из ближайшего ада,
где местная публика жаждала чуда…
…и чудо случилось: и дочери лота,
и сам он идут по прибрежной дороге
и лодку находят, и корпус у лодки
из кедра ливанского: трое из многих
плывут по реке до жилища, где будут
они предаваться священному блуду

только холод исходит от пéщи
видно кто-то в ней сделал дыру
и от этого черти трепещут
будто мысли мои на ветру

выходит заяц из свечи
в штанах зелёных из парчи.
он выпил. он кричит на птичьем
непостижимом языке.
летит голубка-беатриче
на этот зов – в её руке
корзинка из лесной осоки,
из пор её исходят соки:
прозрачны, сладостны они.
попробуй деву догони

елена – царица – вода… корабли
по синему морю: елена, куда?..
и яблоки падают… яблони лик
в траве отражается божий… вода
продолжит ли землю? – текуче крыло
у птицы летящей дождю вопреки,
но может ли что-то случится без слов,
не знает никто – и молчат игроки

будет вспоминать до самой смерти
только всё равно не вспомнит даты
когда он при молодом лаэрте
истребил всех аистов рогатых
как однажды пойман был на краже
жаб болотных не бери чужого
никого нет на итаке краше
старика хотя и он изжёван
существом что временем зовётся
зной июльский обжигает лица
даже если бог дождём прольётся
ничего уже не повториться

не много на земле итак
но мы причалили к итаке
не той итака да не та
не те зеваки и собаки
здесь и в воде огонь горит
и слышат пауки глазами…
мы землю выбираем сами
лишь под-земелие аид

когда мороз пойдёт на убыль
и снег растает сам без соли
давай устроим праздник моли
давай ей отдадим все шубы

ангелы: кошки, собаки,
лошади. ангелы: девы
голые или во фраках.
ангелы: справа и слева,
сзади, и спереди тоже.
что-то их тут многовато:
тот, ни на что не похожий,
он тоже ангел – из ваты

лишь во сне замерзает
воздух будто стрела
мы мудры как исайя
изменяя тела
безучастные к дырам
коль сожгут водоём
посмеёмся над миром
и к другому пойдём

в саду весёлом старики
порхают будто мотыльки
они прощаются с землёй
их тени этому не рады…

…на сад спускается прохлада
на пару с огненным ильёй
пьёт пиво иолай а гидра
несёт им головы из них
покинув вечером родник
в руках сжимая океаны
выходят боги – корабли…

…расставшись с дон гуаном анна
песо меняет на рубли

дорога свернула в овраг…
в ручье под ольховой корягой
сидел отвратительный рак,
похожий на старого яго.
он чей-то дырявил платок
могучей клешнёю как вилкой…
я вскрикнул – он сделал глоток
из брошенной в воду бутылки