Сола Монова - Лирика

Всё пройдёт!

Люди теряют ценные вещи,
Что уже говорить о дешевых:
Рок-меломан и футбольный болельщик
Теряют билеты на супер-шоу,

Светские львицы теряют брильянты,
Часы и винтажные сумки Биркин,
А в поликлиниках лаборанты
Теряют с анализами пробирки.

Люди теряют вещи повсюду,
В собственном доме небезопасно:
Теряют серебряную посуду,
Ключи от машины и даже паспорт,

Теряют бумажники и наличность,
Теряют деньги в любой валюте,
Трусы́, что, в общем-то, неприлично,
Теряют очень серьёзные люди.

Теряет шпана и миллиардеры,
Теряют вагонами, поездами,
А у коллекторов есть примеры
Потери квартир или целых зданий.

С этим связано много боли
(Когда особенно – всё и разом),
От этого люди теряют волю,
Теряют совесть, теряют разум.

Люди теряют ценные вещи,
Хотят на себя наложить руки…

Но сожалений намного меньше,

Когда эти люди теряют друг друга!

Всё розового цвета:
Шары, букеты роз…
Из толщи интернета
Явился этот пост.

Детали видно плохо,
Но факты налицо —
Закончилась эпоха,
Твой бывший стал отцом.

Насколько это мило,
Серьезно, не шутя?
Всех блогеров затмило
Прелестное дитя.

Респект её мамаше,
Старалась, видит Бог,
Ты подписалась даже
На их уютный блог.

Мамаша по́стит в ленту
Пять публикаций в день —
Отборного «контенту»
О зубках и еде.

Как спали, где гуляли,
Куда пойдут ещё,
Даёт по сладкой Ляле
Подробнейший отчёт.

И обещает бодро
Родить еще троих.
Но все её просмотры,
Как ни крути – твои.

И это сто процентов
Опасное кино,
Где ты – Малефисента,

А сеть – веретено!

Когда повсюду красота,
То на дворе – октябрь,
А если завели кота,
То на дворе – котябрь!

Хоть пять котов, хоть шесть котов,
Да одного хотя бы,
Я завести кота готов,
Ведь на дворе – котябрь!

Но мама говорит: «Илья,
Кот – лишняя нагрузка,
У нас и так вопрос жилья
Решён довольно узко.

Кот любит красную икру,
Кот требует простора,
Ты лучше новую игру
Скачай из Эпл-стора.

Всех уважая и любя,
Хвостатых и пернатых,
Мы с папой завели тебя,
И нам кота не надо!»

Вдруг, вылетает из кустов
Пушистая ракета,
Любимого у всех котов
Октябрьского цвета.

Полосками по всей спине
Красиво разлинован,
Летит он прямо в руки мне,
Как желтый лист кленовый.

У мамы – стресс, у папы – шок,
Улыбки – у прохожих.
«Котябрь, – говорю, – пришёл,
Вот урожай, похоже!»

Да он ничейный! Значит мой!
Иди сюда, мой милый!

И я несу его домой,

Чтоб мама накормила!

Время тянется, небо хмурится,
«Тридцать семь и семь» – это жар.
Тихо падает снег на дно улицы,
Я смотрю с последнего этажа.

Вещь надежная – ртутный градусник,
Разбивать его – на беду,
«Тридцать семь и семь», а мне радостно,
Завтра на работу я не пойду.

Мой далёкой предок был собирателем
До возникновения благ земных,
Я работаю оператором
Кассового аппарата без выходных.

А работа-то всё сидячая,
Потому весьма округлился таз,
А ещё боюсь недостачи я,
Так, что даже дергаться начал глаз.

На работе я очень добрая,
Я умею вежливо обслужить,
Улыбнуться на миллион долларов
И товар по акции предложить.

Триста раз за день скажешь: «Здравствуйте!» —
Совершая вежливости обряд,
Но потом, когда едешь в транспорте,
Наступаешь на ноги всем подряд.

Люди кушают много сладкого,
Мужики и модные пацаны,
Угостил бы кто шоколадою,
Всё равно по акции в пол цены.

Люди в очередь встанут длинную,
Людям, как всегда, не хватает касс,
Нашу старшую звать Галиною,
Я её зову отменять заказ.

Мой далекий предок был в вечных поисках,
Кушал что попало и не всегда,
Мы с Галиной не беспокоимся,
Тут куда ни глянешь – кругом еда.

Привезу домой тортик кремовый,
Как не взять по акции, ё-моё,
А когда мне даст Галя премию,
Наращу реснички как у неё.

А с далёким предком бывают сложности,
Снится, как я по’ лесу с ним иду,
Говорит, что торт весь отложится,
И что я работаю за еду.

Это старая резолюция,
Нет такой проблемы давным-давно.

До чего ж люблю эволюцию
И цивилизацию заодно!

Твой приятель Валерка в футболке с орлом
В ресторане отеля за шатким столом
Говорил, что ты должен идти напролом,
Что тебя понимает отлично.
Понимает, насколько ты сильно устал,
Потому что ты просто мужик, а не сталь,
И просил принести ему водки Кристалл,
Но ему приносили Столичной.

Он тебя понимал в мелочах и в большом,
Он был очень расстроен, смущён, возмущён,
Запивая Столичную кислым борщом,
Бородинский макая в сметанку.
Вы допили Столичную, съели борщи,
Сервис был неказистым, но счёт – небольшим,
Он сказал: «Если будут проблемы – пиши!»
И поехал к жене на Фонтанку.

Он поехал к жене, ты пошёл на вокзал,
Ты нашёл своё место и мне написал,
Что уладишь любые формальности сам
И уладишь, наверное, к маю.
Что тебя понимают Артём и Кирилл,
И Валерка, ты только что с ним говорил,
И случайный попутчик, мужик из Твери,
Только я тебя не понимаю!

И хотя я прекрасно умею читать,
Прочитав это всё, не пойму ни черта,
Между нами давно появилась черта,
И теперь мы её не преступим!
Ты использовал весь речевой арсенал,
Поезд тронулся, и потерялся сигнал,
Мне казалось, что это ещё не финал,
Позвонила – ты был недоступен!

Ты исчез – для тебя это было важней.
Твой приятель Валерка поехал к жене.
Он тебя понимает? Конечно же нет,
Понимал бы – сидел бы напротив.
Не лежал бы в постельке своей кружевной,
Обсуждая твои перспективы с женой,
Обсуждая, какой же ты всё же смешной,
А такой образованный вроде.

Хороши обсуждения чьих-то страстей,
Возникает так много хороших идей,
Обсудили тебя, уложили детей,
Целовали в мизинцы, в ресницы…
А твоих кто придёт целовать, обнимать?
Ты спокоен, у них есть надёжная мать,
Им ещё слишком рано тебя понимать,
А потом ты готов объясниться.