Александр Малашенков - Чистый лист

Ночь смеялась звездопадом
Так над милым колдуном,
Что ходили как попало
Все веснушки ходуном.

Зазвенело, зазвенело, зазвенело поутру,
Это дождик к нам осенний постучался: «Ту-ру-ру!
Доставайте, доставайте, – говорит он нам, – зонты!
Исполняю я сегодня ваши детские мечты!»

Не боимся, не боимся, не боимся мы хандры,
Под дождем мы веселимся, словно мокрые бобры.
Зажурчал, полился ливнем, заосенил добрый дождь,
Разыгрался с нами всеми, пусть на нас он не похож.

Вдруг листочки посрывались то с осинок, то с берёз.
Не поймут, зачем же в осень столько, столько, столько слёз!
Только дождик рассмеялся: «Я не слёзы, я вода!
Не тоскуйте, не печальтесь! Осень – это ерунда!»

Зазвенело, зазвенело, зазвенело поутру,
Это дождик к нам осенний постучался: «Ту-ру-ру!»

Возможно, был повод у лета для грусти,
Не нравились, может, ему неба сгустки,
Возможно, его не устроил цвет листьев,
А чтобы раскрасить их, кончились кисти,
Возможно, хотелось, чтоб помнили люди,
Что быть бы могло, если лета не будет.
Поэтому лето скучало дождями,
Нудило сопливо ночами и днями,
То громом гремело, то хныкало ветром,
Людей заставляя одеться в береты,
В пальто, сапоги, кофты, куртки и брюки
Иль дома сидеть, грея ноги и руки
Под пледом и с чаем, а, может быть, с кофе,
Купальник храня в скучном стареньком кофре.
Понять бы причину… Не мы ль виноваты,
Что верили в лето совсем маловато?

Но поздно! Мы лето об этом не спросим.
Его испугала шутливая осень!

Чем же ты пахнешь? Борщом, алкоголем заботами,
Будто ты каждый раз прячешь всё это за пазухой?
Мнишь, что хочу проводить я с тобою субботы все,
Что я закрою все трещины нужными пазлами.

Я вынимаю остатки запекшейся нежности
(Просто боюсь, что задержатся в сердце болезненно),
Ими тебя укрываю изящно и бережно.
Это же лучше, чем раны сколупывать лезвием?

Ты посчитал, что влюблённая я, без сомнения,
Робко внушаешь, что будто тобой обожаема.
Распоряжаемся вместе запасами времени,
Время из рук вытекает и быстро сжимается.

Мы будто вместе, но в мыслях я где-то за звёздами,
С кем-то другим, кто застрял в моей глупенькой памяти.
Чувства внутри бесноватые мечутся, ёрзают,
Нервы качаются, как механический маятник.

Так и проходят дни. Кормишь борщом и мороженым,
Чинишь мои унитаз, электричество, технику.
Я помогаю справляться с дыханием прошлого,
Только душа моя стонет и воет прорехами.

Свечки пламя, образ в обрамленье,
Снег искрится… Выйду на крыльцо.
Весть благая – малыша рожденье —
Дух святой, открытое лицо…

Мы в сочельник душу нараспашку
Открываем миру и себе.
Нимб святой, венок иль из ромашек
Носим мы на Небе и Земле.

Ангелы крылами укрывают,
И волхвы несут дары свои.
Они точно наперёд все знают:
Рождество не мыслят без любви.

В праздник светлый Рождества Христова
У небес неистово молю,
Чтоб смягчились, чтоб не так сурово
Отнеслись ко всем, кого люблю.

Свечки пламя быстро так завьётся,
И младенец в этот мир придёт,
В душах наших радость отзовется,
Иисус, молясь, нас сбережет.

Страшно в мире одной без мужского плеча,
Одиноко и холодно ночью
И душа всё томится, безмолвно крича,
И как будто весь мир обесточен.

Память нежно хранит горсть счастливых минут
Из подаренных щедрой судьбою.
Миллионы людей никогда не поймут,
Как весь страх поделить с тишиною.

Сила женской любви заключается в том,
Что идёт сквозь обиды и тернии,
Будто мощный и сильный она ледокол
Средь насмешек людских лицемерных.

Прочь сомнения все, хоть кричи – не кричи:
Не услышит, плечо не подставит.
Холодна вся та сталь, из которой ключи,
Уходя, он в прихожей оставил.

Снова ночь настаёт, и опять тишина,
Снова холод подкрался вчерашний,
В мыслях только одно: «Виновата сама»,
Но как в мире одной этом страшно.

Есть у женщины каждой способность одна —
Подарить жизнь ребенку родному.
С той поры до конца она будет верна
Материнству. И жить по-иному.

Она будет баюкать ночами его,
Окружать материнской любовью.
И нет в мире важней и главней никого,
Чем родной человечек по крови.

Будет быстро расти это чудо-дитя.
Пролетят все бессонные ночи.
Время бег не замедлит – лет десятки спустя
Сыновей мамы любят и дочек.

И для женщины каждой закон тот един:
Её чадо – он центр Вселенной.
Возраст тут ни при чём – ему годик один
Или сорок уже… всё мгновенно…

Ведь для мамы всегда он ребёнок и пусть
Годы мчатся, и дети взрослеют.
Нежность, ласку, любовь и ту светлую грусть
Материнство дарить лишь умеет.

Смотрю на повзрослевшего тебя:
Не верится… до судорог, до дрожи…
Когда же ты успел, моё дитя,
Стать взрослым, вырасти… Не верится… О, Боже!

Как быстро пронеслось, промчалось все:
Пелёнки, памперсы, машинки и пустышки.
И лишь скучает иногда еще
Любимый с детства плюшевый твой мишка.

Ты так серьезен стал не по годам:
Есть увлечения, есть хобби, есть занятья.
И многое на свете я отдам
За крепкие твои уже объятья.

Твой голос стал почти мужским уже,
И обуви размер не малый тоже,
Но мне тревожно всё же на душе:
Не верится… До судорог, до дрожи…

Так много предстоит тебе пройти,
Ты полон сил, ты расправляешь плечи.
Дай Бог, чтоб были легкими пути,
И чтоб на них ты был бедою не замечен.

А я как мама буду навсегда
Тебе охранником, защитой и опорой.
Ты для меня – извечное дитя,
А время бегает неумолимо скоро.

Смотрю на повзрослевшего тебя:
Да, быстро вырос, но для мамы всё же
Еще малютка, крошечка, дитя.
Не верится… До судорог, до дрожи…

По рельсам мчат лихие поезда,
Пейзаж за окнами меняется мгновенно,
А в небе яркая горит-горит звезда —
Маяк надежд безропотных нетленный.

Под стук колёс вершится жизни ход.
Летят вперёд и устали не знают
За часом час, за годом каждый год
Те поезда судьбу людей решают.