Михаил Лиознов - 20 глав о любви, или Вечное солнце мятущейся души…

О, как мне хочется смутить веселость их

И дерзко бросить им в глаза железный стих,

Облитый горечью и злостью!..

Глава 3. «Уж не жду от жизни ничего я…»

…Пушкин был убит на дуэли в 37 лет, а Лермонтов таким же образом погиб, когда ему было всего 26 лет. И я думаю: сколько же ещё он мог создать шедевров, если бы судьба подарила ему хотя бы эти десять с лишним пушкинских лет?!

Я часто размышляю о равном величии и всё-таки о большой разнице между этими двумя гениями. Сравните сами: Пушкин – поэт-жизнелюб, он в восторге от дарованной ему жизни:

Что смолкнул веселия глас?…

Подымем стаканы, содвинем их разом!

Да здравствуют музы, да здравствует разум!

У него была масса лицейских и других друзей ‒ Дельвиг, Пущин, Кюхля, Вяземский, Горчаков, Чаадаев и другие, а его жена – считалась первой красавицей Петербурга! У Пушкина, наконец, были дети: две девочки и два мальчика…

А теперь обратимся к нашему Лермонтову: его мать умерла, когда ему было всего 3 года, с отцом они почти не виделись, у него, по сути, не было ни близких друзей, не было жены, не было детей…

Это о себе самом он сказал:

Печальный Демон, дух изгнанья,

Летал над грешною землей….

Даже о своей печали они говорят совершенно по-разному:

Пушкин пишет: «Мне грустно и легко; печаль моя светла»;

Совсем иная ‒ демоническая ‒ печаль у М.Л.

Моя ж печаль бессменно тут,

И ей конца, как мне, не будет;

И не вздремнуть в могиле ей!

Она то ластится, как змей,

То жжет и плещет, будто пламень,

То давит мысль мою, как камень –

Надежд погибших и страстей

Несокрушимый мавзолей!..

И недаром Александр Герцен ‒ русский революционер, писатель, философ справедливо замечал: «В отличие от Пушкина Лермонтов никогда не искал мира с обществом, в котором ему приходилось жить: он смертельно враждовал с ним ‒ вплоть до дня своей гибели… Герои Лермонтова ‒ часть его самого; его стихотворения ‒ самая полная его биография».

Кстати, ещё один такой примечательный факт: М. Лермонтов и другой великий поэт Ф. Тютчев умерли в один день ‒ 27 июля, только М.Л. погиб в 1841 году, а Фёдор Иванович тихо покинул этот свет в 1873 году, в возрасте 70 лет, в принципе, прожив достаточно спокойную жизнь!

При всём различии между двумя этими поэтами и у них были схожие мысли и строки. Достаточно вспомнить печальные тютчевские стихи:

Вот бреду я вдоль большой дороги

В тихом свете гаснущего дня…

Тяжело мне, замирают ноги…

Друг мой милый, видишь ли меня?

Тютчев написал их в 1864 году, а созвучное его мыслям стихотворение, только намного раньше, в начале июня 1841 года, буквально за месяц до гибели, создаёт М.Л. Это знаменитое, возможно, итоговое стихотворение «Выхожу́ оди́н я на доро́гу; Сквозь туман кремнистый путь блестит…»

В небесах торжественно и чудно!

Спит земля в сиянье голубом…

Что же мне так больно и так трудно?

Жду ль чего? жалею ли о чем?

Уж не жду от жизни ничего я,

И не жаль мне прошлого ничуть;

Я ищу свободы и покоя!

Я б хотел забыться и заснуть!

… Какая печаль! Какие великие вселенские строки!

Да, он осознанно шёл к своей скорой смерти. Вот как писали об этом факте современники тех событий: «Жёлчный и наскучивший жизнью человек не оставлял своей жертвы. Лермонтов продолжал острить и насмехаться над Мартыновым, который, наконец, выведенный из терпения, сказал, что найдёт средство заставить молчать обидчика. Избалованный общим вниманием, Лермонтов не мог уступить и отвечал, что угроз ничьих не боится, а поведения своего не переменит».

А вот, как напишет об этом же сам поэт в «Фаталисте», ключевой новелле «Героя нашего времени»: «Я люблю сомневаться во всем: это расположение ума не мешает решительности характера ‒ напротив, что до меня касается, то я всегда смелее иду вперед, когда не знаю, что меня ожидает. Ведь хуже смерти ничего не случится ‒ а смерти не минуешь!»

…Нелепый конец… Нелепая дуэль, по сути, со своим бывшим другом и однокашником по юнкерской школе – Николаем Мартыновым…. Нелепая смерть…

… А в памяти всё всплывают и всплывают эти его беспощадные стихи: «И вы не смоете всей вашей чёрной кровью поэта праведную кровь!»

Когда-то прекрасный русский поэт В. Ходасевич заметил: «Лермонтовские герои, истерзанные собственными страстями, ищущие бурь и самому раскаянию предающиеся, как новой страсти, упорно не хотят быть только людьми. Они «хотят их превзойти в добре и зле» ‒ и уж, во всяком случае, превосходят в страдании. Чтобы страдать так, как страдает Демон, надо быть Демоном…»

… Эпиграфом к своей статье я взял прекрасные строки из замечательного поэта Игоря Шкляревского:

Земные взоры Пушкина и Блока

Устремлены с надеждой в небеса,

А Лермонтова чёрные глаза

С небес на землю смотрят одиноко.

… Да ‒ так и будет вечно одиноко смотреть на нас с небес Михаил Лермонтов, погибший 180 лет назад ‒ 27 июля 1841 года, погибший, но в тоже время бессмертный ‒ великий Демон русской поэзии!

Глава III

Записки, найденные на графских развалинах

(лучшая поэтесса 19 века – Евдокия Ростопчина).

« Я верю, под одной звездою мы были с вами рождены».

(М. Лермонтов)

Гуляя минувшим летом 2021 года по своим любимым московским местам – от родного Чистопрудного бульвара в сторону Красных ворот, где на Новой Басманной улице красуется храм Петра и Павла, я набрёл на развалины некогда красивого дворянского дома начала 19 века. Здесь я и нашёл записки, написанные женской рукой, в конце которых стояла дата 1858 год и подпись «Евдокия Ростопчина».

Именно сегодня я решил опубликовать избранные страницы из её рукописи. Итак:

«… Меня всегда звали – Додо, а позже русской Жорж Санд. Я была красивая, умная, талантливая… и несчастная… Я, Ростопчина Евдокия Петровна, родилась в Москве в прекрасном районе Чистых прудов.

При рождении я носила фамилию Сушкова.

Прожив всего неполных 47 лет, я испытала всё: счастливое детство в богатом доме знатных родственников, юность, прошедшую не только на великосветских балах, но и в единении с прекрасными книгами. Я изучила пять языков. Увлечение высшим светом шло для меня рядом с первыми поэтическими опытами… А потом… потом моими друзьями и знакомыми стали лучшие поэты и писатели нашего времени А. Пушкин и М. Лермонтов, В. Жуковский и Н. Гоголь, П. Вяземский и Н. Огарев…

Огарев томился безответной любовью ко мне, а Лермонтов посвятил мне, двадцатилетней тогда, свое первое посвящение – мадригал «Додо»:

Умеешь ты сердца тревожить,

Толпу очей остановить,

Улыбкой гордой уничтожить,

Улыбкой нежной оживить…

«Додо», 1831.

Мной восхищались, мне завидовали, мне посвящали стихи. Петр Вяземский называл меня «московской Сафо». Жуковский ценил во мне «истинный талант », а Лермонтов писал: «Я верю, под одной звездою мы были с вами рождены».