Дмитрий Гринберг - Ступени. Стихи

Смотрите! О, какая гадость,
В какие пестрые цвета одет!
В походке не видна усталость.
Все зрители спешат, и гаснет свет…

И важный клоун очень разный…
(Вдали пугает чей-то жуткий смех.)
– Его парик как будто грязный,
Кроваво красный. (Ночь меняет всех.)

И начинает он с поклона,
И чтобы не свалилась голова,
Придавливает шляпу, как корону.
В манеже не нужны его слова…

От всех он так и прячет зубы,
В зловонном рту звериные клыки.
Накрашены в багровый губы.
Цветы из пиджака. Роняет лепестки.

Лицо его покрыто пудрой.
И белый, будто трупный цвет лица…
Не дружит он во тьме со скукой,
Он дружит с взглядом мертвеца!

Звонок – начало представленья,
Мерцают огоньки, ты погляди!
На лицах зрителей смущенье,
И кто-то за спиною позади…

В подмостках кот идет, мурлычет,
В ночи такой летает на метле…
И в тишине шуршанье спичек,
И фонари сплелись в пустынной мгле.

Здесь нравится и страшно детям.
И вы не пропустите старый цирк,
Ведь холодно у нас зимой и летом,
Звучит у нас не только детский крик.

О, как пугаешь ты вночи
Неведомой, но близкой сердцу,
Все вытесняя мысли, что не к месту.
– «Молчу и я, и ты со мной молчи».

Тревожит гул и шум прибрежный
Покой твоих зловещих снов.
Гуляю я усталый возле берегов,
И чудится мне клевер нежный.

Прошу я страх: «Хоть ты на миг усни!»
Но звуки ухо мне щекочут,
Здесь воды темные клокочут.
И знаю, скоро будем мы одни.

Ни грусть, ни жадность, ни рыданье,
Не сблизит мир со мной.
А горный гул, то странное звучанье
Несется над водой.

Как зеркала ручьи, озера
Всё ловят лунный блеск.
А я в грязи с улыбкой вора,
Замечу тихий всплеск.

И там, где голая равнина,
Там снегом замело…
И в воздухе, как привкус тмина,
Летает рядом зло.

Обнажены тоской деревья.
А снег теперь – крупа.
И нету в мире капли зелья,
Чтоб вылечить меня.

Весной румяна ярким цветом приглашают
Коснуться нежности ланит,
Что поцелуем смерть изящно украшает,
(Она следит, всегда следит.)

И гладит строго, под назойливую скуку,
И голос слышится всегда!
В простых и маленьких часах, они на ухо,
Проговорят: «Прошли года».

И юность тел еще не знает тёмных красок;
Есть только слово – красота!
Весь грим сгорит дотла; примерка мёртвых масок
Придёт, увы, и так всегда…

В других текут рекою соки юных ягод,
Фонтаны алых детских слёз!
Но увядает свежесть рано,
И иссякает свежесть роз.

При свете дня взгляни на сухость кожи,
На скуку старческих морщин,
И бледность красок днём скелет уложит
Под одеяло тёмных глин.

На стыке траурных веков, когда застыли
Гранита старый холод, новой стали мрак,
И будто вечность держит в небе рваный флаг;
В шелках сверкают юной смерти переливы…

Влачится сонно; величаво как сова
В часах, покрытых старой пылью, стрелка казни.
И день за днём, всегда с утра, с сапожной грязью
Приходит тёмный Человек; Его слова

Страшны, подобны взгляду из-под чёрной маски;
О, так бесчувственно впиваются «пиявки» —
Они внутри – как червь живут в моём уме!

Но Зелье, где искать мне, чтобы свои раны
Лечить, приобретая за алмазы граммы
Приятных Ядов, что помогут только мне?

Одиноко, пусть и свободно,
И в груди разрывается страсть;