Дмитрий Гринберг - Книга верлибров

Пытаюсь поймать такое,
что легко ускользает.
Что-то незаметное для глаз…

С небольшим усилием – получаю.
Чувствую я
тонких тайн аромат.

Присмотрелся,
и увидел – он повсюду!
Такой густой, что я его вижу…

Все таят свои секреты
в самых надежных уголках – сейфах,
своей,
когда круглой,
когда острой,
как лезвие бритвы, голове.

А пароль не так сложно и найти.
Даже к сейфу острому.

Нужно
фантазию обладателя «ключа»
крепким напитком зажечь…
И он пароль свой обронит.
Водка —
неплохой вариант! Горячая, как печь…

Я шпион,
обладающий
мощным оружием —
его могу купить везде…

Мысли любые достану,
из уголков самых спрятанных:
обожаю духи.
Я —
известный ценитель
тонких ароматов тайн.
И красоты…

Заново испишу, исписанные строки.
Над ними промолчу весь вечер
и весь день.
Трудно ждать,
когда она любит другого.
Выйди вон из сердца моего дома!
Хотя город всегда умерший,
но мы его воскресим. Тока живого дадим!
Давай выйдем и обгоним трамвай! —
Мы заставим его думать быстрее.
Я отломаю черные краски,
и наступит рассвет!
Включу яростно
фонарей целую гущу.
Чтоб оттуда всегда вытекал яркий свет,
плавно растекаясь по венам
мертвого города, усталое тело
возвращая снова к живым!..

Волдырями покройте сердце мне.
Потом спросите у неё: зачем!
Зачем мне сердце выдали.
Лучше б его
средневековыми пытками
на площади
инквизиторы выдрали.
Разве я убийцей был!?
Разве я
белые,
или красные цветы не дарил?
Да кто такой найдется еще,
чтоб душу свою так выдраил.
Ты болью чувствуешь любовь мою!
Заслужила.
Такую боль, как я терплю,
не испытаешь ты
и на самых жарких улицах ада.
В груди настоящая Германия 1944 года —
за год до распада.
Ночью кричу солнцу:
верни!
Верни мою невинную!
Невинную любовь мою.
А солнце беспомощно утром светит
мне в ответ.
Нет —
грома я хочу!
В небе и в горах
я задыхаюсь.
Без неё
мне воздуха не было, и нет!

В одинокие двенадцать часов
мы ворвемся в полночь!
Закружим её
до бешеного танца!
Чтобы в звезды стучали бои курантов.
Искушенным
скоро с дороги уйду,
навстречу
к той,
беспомощно мчащейся
ко мне навстречу лани.
Скучно и монолитно
убегу!
Сквозь пустынные дали.
Вопьюсь зубами в воздух,
где висят букеты из ваз
разбитых роз.
Я вьюсь, как ураган любви и страсти
ухоженной. —
И немного ласки
изматывающий пульс.

Весна будет для созерцания
распускающихся листьев…
Как в сердце для кого-то
пугающий выстрел.
Выстрел – мрачный,
белой ночью
в золотистой фольге Петербурга
кипела в чьем-то доме
светлая любовь.
В городе приторно обросшим
туманным облаком.
Мягкий белый цвет окутывал дома
и всё,
что меньше них
раз в сто.
Окутывал всегда.
Вновь и вновь
радуя меня.

В исступленном сумраке ночи
у меня в ладонях
вмещается
луны труп и солнца стон.
Уткнулись в лоб смущенные губы,
обуздав гадких страстей тон.
Мне жаждой обернулась Ваша молодость!
Вы пришли в мою жизнь и ушли.
А я ведь так и остался
в оборванных
мещанской жизнью
цепях,
у открытой Вами двери.

За артериями моего сердца
прячутся царапины твои. —
Следы на целые века…
оставленные для меня.
Той —
влюблённой когда-то,
которая стояла рядом…
Симфония улицы страдает
от нехватки твоих шагов!
Задыхаются двери,
которые ты больше не откроешь…
Плиты бетона под ногами,
наверно, тяжелы
так же, как мои шаги.
Напоминает о тебе
даже вихрь листьев,
который кружится рядом,
как вальс,
когда-то бывших нас…

Знаешь, может, ты
меня еще полюбишь,
а я тебя еще прощу.
Сожми любовь
в своей груди.
Не стой – плыви.
Иди,
или беги.
ты – лань.
Но вот твоя вуаль
удерживает твою печаль.
Мне жаль.

Ржавое время
с нами играет,
как с маленькими детьми.

Машины
не дают дорогу пройти…

Ржавое время
хочет тоски…

Туманы рисуют картины
в ржавых городах.

Ветер их сдувает,
совсем не замечая…

Огромные куски луж океана,
в них утонет ржавый трамвай.

Небо двери между нами закрыло.
Между нами ночь наступила.

Желтая лампа – светлячок
на черном фоне,
светит многие столетья.

Утром луч разбудит яркий,
всех спешить заставит.

Кто-то будет
писать бульварные статьи…

Кто хочет верить в сказки —
спешит приобрести.

Я часовщик, —
время смазываю маслом,
чтобы не ржавело…

Луна и солнце – глаза. Ветер – вздох.
Звёзды – это волосы у неё…

Где для моей любви «аптека»?
Надоело
быть бесконечно влюбленным,
забываться
каждый новый день
воспоминаниями о вчерашнем.
«Вчера – не дружит со мной», —
«вчера» – облило меня холодной водой. —
Слегка простудился на семь лет.
Аптека —
мне сказали:
для тебя «лекарства» – нет.

Врага ли искал или любимую?
И тут вижу,
валяется хохот на весь зал:
«Не было ее здесь, не было!» —
Устала рука, – жмет возле сердца.
Кричу со всего зла!
«Где она! Где она! Где она!»
Вижу,
буквы выплыли из ряда зрителей, —
«никогда ее нигде и не было…»

Обида? Где? На пальцах рук?
Тик – так… шагают часы,
в переходах – маленьких
переулках.
Зрение движется быстрее
и добежав к тебе,
сильно просится слово!
Хочет вылететь мягкая пуля —
обласкать тебя словами.
Об тебя зрение притупилось,
«застыла пуля в воздухе».
Меня твоя красота поразила.
Ты – как статуя, вылепленная
великим скульптором.
Страх стоит рядом —
незримо.
«Меня наручниками сковал».
Тебя моя глупая робость
увела —
мне ничего сказать не дав.