Дмитрий Гринберг - Сартр

Детских нет в тебе грез,
что больше похожи
на глупости!
В тебе больше мудрости,
но меньше духов
и обманчивых роз.

Ты не любишь глупцов,
это правда ведь?
Ты выбрала прочность,
такую, как медь.

Ты не любишь ведь?
И одна ты была
этот день ото дня,
чтоб и в правду
дождаться меня?

Других ты не любишь ведь?
По старой привычке
чиркать по спичке,
чтобы однажды сгореть,
ты не любишь ведь?

Тебя на рассвете я хотел бы не встретить
С глазами заката, с вечерней косою —
Такая для сердца плохая примета,
Ведь сердце владеет душою и мною.

мы едем на такси, тоскуя.
прошу, прости,
мне больше не снести
твоей любви,
плача, слез и поцелуя.

Услышь, услышь, ты не больна!
Внушили музыку тебе другую!
Ты, как вечерняя волна,
Издашь мелодию любую!
Очнись же снова, бредишь ты!
И путаешь сейчас все за и против!
Ослепла после темноты,
Играешь ведь прощанья ноты!

Глаза омоет пена пусть!
И сядешь снова у органа,
Движеньями навеешь грусть,
Где пальцы шепчут: Юлиана.

Мы выпили вчера перно,
Чтоб ты меня поцеловала.
Ты не была изрядно пьяна,
Но это все равно…
Мы видели картины там,
Где есть стена, и есть обои,
Мы видели картины Гойи,
Но кроме стен, там только хлам.

А после – разделились пополам, —
Домой ушла, а я остался,
Чтобы писать под ритмы вальса,
Ведь тишина целует по ушам.
Я часто клялся вечерам,
Что попрощаюсь с нашей болью,
Но с кем делиться этой ролью,
Где привкус боли по утрам,
Когда ты видишь только Гойю?

Вселенная тонет
в твоих глазах,
а я превращаюсь в прах.
Ангелы спят на твоих крылах,
а я превращаюсь в прах.

У разбитого сердца
мне хочется
греться.

Разжигаю огонь для двоих —
лишь для нас.

И целую тебя, ведь мне некуда деться,
не кричу в пустоту, чтобы кто-то
нас спас.

Не верь им, когда говорят, что тоскую,
Не верь вообще никогда ничему.
А верь, что я жив и кого-то целую,
Целую других, не тебя, потому,
Что не видеть тебя в этом веке вживую.
И на фото твое мне смотреть одному…

Не верь, если скажут, что сильно я запил,
Эти сплетни, ты знаешь, всегда таковы…
Но. бывает, я вижу бутылку от граппы,
Не дома, а где-то – внутри головы…

Не верь ничему, чему я бы поверил,
И не думай: однажды один он умрет.
Закрываю я наглухо ставни и двери,
И закрываю беззвучно свой рот.

…Дорисовал тебе я тонких два крыла.
Ты для меня всегда непогрешима,
Хотя блудницей будешь и была…
И потому Любовь моя необъяснима…

Дорисовал тебе я тонких два крыла,
И ты напомнила мне снова Херувима.
Достал я розу ту, что уплыла,
Хоть роза, как и миг, была невозвратима.

Я буду рад, если с тобой ничего не случится.
Корица и чай; ничего не случится…
Я опускаю глаза, и пускай невзначай,
Повторяю я, чтобы не сбиться:
С тобой никогда ничего не случится…

Стою, души твоей не трогая,
не подобрать мне нужных слов —
Ты более жестокая,
чем безответная любовь.

Ты такой любви не знала,
Но принять ты не смогла.
Сколько крыльев ты сломала,
Сколько душ в огне сожгла?
Таковы у Бога роли…
…Но однажды среди дня,
Каково привыкнуть к боли,
Ты не спрашивай меня.

Пусть скажут все: «Не орхидея,
Не так чаруешь, как другие».
Но чары остальных недорогие,
А ты – моя предсмертная Помпея…

Пусть скажут: «Ты утенок гадкий».
Слепым лишь тьму дано увидеть.
Но ты не будь заложницей обиды —
Поверь, не только мёд бывает сладким…

Лишь я умею видеть тени.
Но ты не тень, ты лучше света,
И ты касаешься души поэта,
Коль я упал, – ты тут же на колени!

…Но небеса уже темнеют!
Ползет земля. Земля, как кожа,
И смерть – спасительная ноша
Придет к красавице Помпеи.

Но ты, любовь, несешь идею —
Создать в тебе другую Орхидею!

У льда стоял я, руки грея,
И цвет их покрывал бордово-синий,
И руки становились, как из глины,
Я шел к тебе, к тебе, моя Помпея…

Тебя достичь желал, и, не жалея
Ни сил, ни усыхающего сердца,
Стремился я найти то место,
Где ты стоишь, предсмертная Помпея…

И пусть мне скажут: «Орхидея
Тебя красивей на могиле»,
Но ту случайно уронили,
А ты сама падешь, моя Помпея…

Прости мне сны, о, орхидея,
Но сердце выбрало упадок.
Он так безжалостен и сладок,
Как та, моя предсмертная Помпея…

Вы неразлучны, и, беднея,
Твой лист падет, как и Помпея.

Не забудем о прощанье,
Не забудем, кто калечит,
Только горько «до свиданья»
Говорить при новой встрече.

Ни веселье, ни рыданье,
Не изменит старой речи, —
Мне так горько «до свиданья»
Говорить при новой встрече.

Не говори мне ничего,
Глаза закрой, чтоб их не видел,
Все это делай оттого,
Что красота – моя погибель.

И руки спрячь ты в рукава,
А пальцы прижимай покрепче
К своим ладоням. Такова
Цена покоя, чтоб был вечен.

Носи же платья, как в веках,
Когда нельзя было увидеть
Атласных ног. Они во снах
Приносят гибель.

Закутай спину всю и грудь
В тряпье – без жизни ткани, —
Иначе сердце не вернуть,
Иначе снова грех и раны.